В ту же ночь сформировали добровольческий полк для защиты Дома Советов. С дисциплиной в нем обстояло не очень, народ растекался; но поначалу собралось полторы тысячи[224]. Почти без оружия.

Казалось бы, пора активно действовать! Не Советам, так Кремлю.

Нет, ближайшие дни удивительно бедны событиями.

25-го Белый дом частично блокировала милиция. Лишь 28-го блокада стала абсолютной: всех выпускали, никого не впускали; здание окружили колючей проволокой. Впрочем, обнаружились подземные норы, позволяющие выходить за оцепление.

Массы людей снаружи не раз пытались прорваться к Дому Советов, бились с ОМОНом — и даже выстроили на Красной Пресне баррикады: привет 1905 году! Но Руцкой и Хасбулатов бездействовали…

28-го начала вещать пропагандистская БМП с динамиком, ее прозвали «желтый Геббельс». Она обещала депутатам, которые выйдут, сохранение всех привилегий. А обслуживающему персоналу — оплаченный отпуск до декабря. Но ушли немногие.

29-го парламенту предъявили ультиматум: к 4 октября покинуть Белый дом. Но люди не сдавались. Народ собрался пестрый: коммунисты, монархисты, русские патриоты — несколько тысяч человек. Ночами температура падала до +2°, часто шел дождь, а здание не отапливалось, сотни добровольцев вообще оставались на улице — в палатках, у костров. Два священника вели службы у самодельного алтаря.

Негде было мыться, стирать, скудно стало с питанием. Но не голодали: ночами кто-то привозил еду.

— Как? Ведь глухое оцепление!

— Неизвестно. Видать, Кремль позволил…

А по всей Москве бурлили митинги за Конституцию; их разгоняли, жестоко избивая.

1 октября в Свято-Даниловом монастыре при посредничестве патриарха Алексия прошли переговоры обеих сил. Безрезультатно.

Тогда же сторонники парламента устроили на Смоленской площади митинг. Откуда-то явились крепкие организованные ребята, они дрались с ОМОНом, строили баррикады и жгли покрышки, отчего валил густой черный дым. Все мировые СМИ это снимали.

2-го опять необъяснимое затишье.

Днем 3-го числа десятки тысяч людей съехались на Октябрьскую площадь, где был разрешен (!) антиельцинский митинг. Но он так и не начался. Вместо этого массу повели к Белому дому. Стянутые в столицу армады ОМОНа и войск перекрыли все улицы у площади, кроме ведущей к парламенту[225]. Кремлю так было нужно.

Толпа текла, несколько раз ее встречали жиденькие оцепления, которые она сносила без задержки. У метро «Парк культуры» наткнулась на военные грузовики и легко их захватила: сбежавшие водители оставили ключи…

И вот масса подошла к Белому дому. Ее ждал сюрприз: мощное оцепление исчезло (омоновцы начали разъезжаться еще с вечера). Блокада кончилась. Осажденные и освободители бросились обниматься.

— Ура! Победа! — кричали все.

И вдруг по ним начали долбить автоматы — из окон мэрии и гостиницы «Мир».

— Взять мэрию! — приказал Руцкой.

Безоружные бросились туда, и милиция опять неожиданно слилась. Мэрию и «Мир» взяли без боя. Победа казалась достигнутой, хотя Москва кишела омоновцами.

Затем Руцкой велел генералу А. Макашову захватить телецентр «Останкино», чтобы поведать человечеству депутатскую правду. Туда в кузовах захваченных машин рванул добровольческий полк — почти все боеспособные мужчины. Белый дом остался беззащитным.

Пока 300 «повстанцев» с 20 автоматами доехали, пять сотен хорошо вооруженных солдат уже заняли позиции в зданиях телецентра, сотрудников студии вывезли. Интересно, что делать это начали еще до приказа Руцкого! Будто по единому сценарию…

Макашов потребовал выхода в эфир, насилия не применял, ждал ответа. И тут кремлевцы без повода и предупреждения начали расстреливать толпу — перекрестно, не разбирая, из автоматов и пулеметов. Били по санитарам скорой, которые вытаскивали раненых. Погибло даже несколько иностранных журналистов.

Затем на площадь вкатился БТР с красным флагом и начал палить по телецентру. Залегшие белодомцы вскочили, крича в восторге:

— Наши!!!

Но бронемашина тут же их расстреляла. А очереди по стенам имитировали последствия «штурма»: повреждения якобы нанесли «боевики Руцкого».

Почему русский ОМОН массово убивал безоружных?! Ведь нашим бойцам это несвойственно! Многие тогда уверяли, что народ истребляют еврейские бейтаровцы, вспоминали парней в импортном камуфляже с шестиконечными звездами.

Борцы с конспирологией клянутся, что «Бейтар» вообще не существует, однако в Интернете легко найти сайт этой структуры[226]. Так что они есть. Но вот стреляли ли они в русских, документами не доказано.

В ту же ночь из другой телестудии на всю страну надрывно переигрывала актриса Л. Ахеджакова:

— Нам грозят страшные вещи. Опять придут коммунисты! Убивают наше мирное население, убивают милиционеров… Где наша армия?! Почему она нас не защищает от этой проклятой Конституции?!

А армия и милиция убивала мирных людей, в том числе коммунистов, власть которых дала этой актрисе деньги и славу…

5 октября массово издали[227]«Письмо писателей». Вот выжимка из него (выделено мной):

«Нет ни желания, ни необходимости комментировать то, что случилось в Москве 3 октября. Фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть. Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом…

Хватит говорить… Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать?»

Раздавите гадину…

Такие же интеллигенты стучали друг на дружку в 1930-х. Даже стиль узнается…

Господа, вам мало?! Только что убиты сотни безоружных людей — за то, что не хотели гибели страны и бандитского беспредела! Сколько вам еще русской крови надо, чтобы напиться?!

Вот самые известные из подписавших сей документ: А. Адамович, А. Ананьев, В. Астафьев, Б. Ахмадулина, Г. Бакланов, З. Балаян, Т. Бек, А. Борщаговский, В. Быков, Б. Васильев, А. Гельман, Д. Гранин, А. Дементьев, М. Дудин, А. Иванов, Р. Казакова, А. Кушнер, Ю. Левитанский, Д. Лихачев, Ю. Нагибин, Б. Окуджава, Г. Поженян, А. Приставкин, Л. Разгон, А. Рекемчук, Р. Рождественский, Ю. Черниченко, М. Чудакова, М. Чулаки.

Бог им судья.

Утром 4 октября танки расстреляли Белый дом. Начался штурм. Есть информация, что омоновцев (чтобы разъярить) убивали снайперы со здания американского посольства[228].