Но почему я решила, что мне захочется остаться в Блуме? – спросила она себя, доедая вафлю.

Потому что здесь похоронена Эмили Грейс и здесь твои новые друзья, которым ты небезразлична настолько, что они готовы предложить свои ценные вещи для запуска твоего бизнеса и угощают тебя вафлями с засахаренной клубникой, даже не замечая твоего лишнего веса, – прозвучал голос в голове.

– Я вижу, как у тебя в голове крутятся шестеренки. – Надин налила себе вторую чашку кофе. – Просто не мешай им работать, пока будешь убираться сегодня.

– Трудно представить, что я лишь недавно вернулась в Блум, а уже подумываю о том, чтобы остаться. Я действительно хотела работать в крупной компании и двигаться вверх по карьерной лестнице, – сказала Дженни Сью.

Надин похлопала ее по руке.

– Сама посуди, милая. Если ты стремишься к высоким должностям в компании, ничто не мешает тебе найти работу в Суитуотере. Это всего лишь пятнадцать минут езды, и ты по-прежнему сможешь жить в квартире Летти.

– Спасибо, Надин, – сказала она, – но одно я знаю точно: Крикет Лоусон не станет помогать мне с бизнесом в городе, да и я не уверена, что хотела бы видеть ее своим партнером. Это все равно что работать в паре с моей матерью.

– Они очень похожи, не так ли?

– В общем-то да, хотя и разные.

– И Крикет симпатична тебе настолько, чтобы почти подружиться с ней, чего нельзя сказать о твоей матери? – спросила Надин.

– По крайней мере, Крикет не говорит мне, что я толстая, – ответила Дженни Сью.

– Шарлотта не права в этом, но она твоя мама. У тебя может быть много друзей, а вот мама одна. Так что позвони ей и помирись, – посоветовала Надин.

– Я позвоню. Обещаю, – торжественно заявила Дженни Сью второй раз за то утро.

* * *

Она продвигалась обычным маршрутом от спален к ванной комнате, попутно смахивая пыль с фотографий на стенах в коридоре. На большинстве фотографий были запечатлены незнакомые лица, но среди них мелькали снимки неразлучной троицы: сначала маленьких девочек, потом подростков и, наконец, пожилых женщин. Она догадалась, что это Флора, Надин и Летти в разные периоды своей жизни. Дженни Сью надеялась, что когда-нибудь и у нее появится коридор с фотографиями ее семьи и она будет улыбаться, смахивая с них пыль каждую неделю. К сожалению, она не сможет повесить на стену фотографию Эмили Грейс рядом с портретами других ее детей, если когда-нибудь ей посчастливится снова стать матерью, но она непременно расскажет детям об их старшей сестре.

Покончив с уборкой коридора, она оставила пылесос посреди гостиной и вышла на улицу посмотреть, как сохнут простыни, развешанные на веревках. После прохлады дома жара казалась удушающей, но ничего не поделаешь, таков уж Техас в летнее время. Странно, что еще порхал легкий ветерок. Мейбл говорила, что в Техасе ветер дует постоянно до первого дня июля, а потом до самого сентября никакими уговорами, мольбами и деньгами не заставишь его потрепать листья на деревьях.

Простыни все еще были влажными по краям, поэтому она пересекла двор, чтобы вернуться в дом и собрать пыль в гостиной, когда боковым зрением уловила какое-то движение. Прежде чем она успела обернуться и посмотреть, в чем дело, послышался глухой удар и стон. Она шагнула назад и, выглянув из-за угла дома, увидела Надин, лежащую на спине под раскидистой грушей.

– Боже милостивый. – Дженни Сью опустилась рядом с ней на колени и нащупала артерию на шее, проверяя, жива ли старушка. Пульс бился, но не так часто, как у Дженни Сью.

Надин жадно глотнула воздух, и ее глаза широко раскрылись.

– Помоги мне подняться. Просто гравитация оказалась сильнее, чем мои сиськи и задница. Или же это проклятые инопланетяне налетели на меня и сбросили с ветки.

– Лежите, не двигайтесь. Даже пальцами не шевелите, – приказала Дженни Сью, доставая из кармана телефон и набирая 911. – Возможен перелом спины или шеи. Любое движение может парализовать или убить вас.

– Я в порядке, – возразила Надин. – И не собираюсь умирать, падая с груши. Мы с Богом договорились. Я буду жить до ста лет, потому что именно столько времени Ему понадобится, чтобы простить мне все мои грехи. Проклятье! Плечо болит.

– Не двигайтесь. – Она не сводила глаз с Надин, пока разговаривала с диспетчером, объясняя, что случилось.

– Я не буду платить за «скорую». Вы с Летти можете отвезти меня к нашему местному доктору, – всполошилась Надин.

– Если вы не успокоитесь, я скажу пришельцам, чтобы они вернулись и забрали вас, – пригрозила Дженни Сью.

Дженни Сью закончила говорить по телефону, быстро позвонила Летти и устроилась на траве рядом с Надин.

– Если у вас нет денег на «скорую помощь», тогда возьмите из моего жалованья, пока не скопите нужную сумму. Вам понадобятся спинодержатель и шейный корсет.

– Дело не в деньгах. Это принцип. Им ехать меньше десяти миль, а они обдерут меня как липку. За что платить-то? За поездку на заднем сиденье тесного фургона? Черт возьми, у меня у самой есть фургон, и я даже лягу сзади, если ты позволишь мне приподняться. К тому же на мне самые старые трусы. Не могу же я явиться в больницу в застиранных подштанниках. Что скажут люди? – разволновалась Надин.

– Я никому не расскажу о ваших трусиках, да и врачи не станут об этом распространяться. – Дженни Сью перекрестила сердце указательным пальцем и вытащила телефон из заднего кармана, чтобы проверить время. Она так испугалась, когда он вдруг зазвонил, что выронила трубку, как горячую картофелину. И тут же поспешила поднять ее, чтобы ответить.

Голос Летти дрогнул.

– Пожалуйста, скажи мне, что она жива.

– Она разговаривает, дышит и крови нет, но я не разрешаю ей двигаться. Она ругается со мной из-за «скорой помощи», – ответила Дженни Сью.

– Я уже еду к вам. Сворачивая на Мейн-стрит, я услышала, как воет сирена. Мы поедем за ними до больницы. Сколько раз я просила ее не залезать на эту чертову грушу ради какой-то обрезки. Клянусь Богом, если она сломала бедро, я отправлю ее в дом престарелых, – прокричала Летти в трубку.

Экран телефона погас, и Дженни Сью расслышала визг шин на подъездной дорожке и приближающиеся с улицы звуки сирены. Летти вынырнула из-за угла дома, перебирая пухлыми короткими ножками так быстро, как только могла. Она прижимала правую руку к сердцу и успевала грозить пальцем левой руки, пока не плюхнулась на траву рядом с сестрой.

Надин скосила на нее взгляд.

– Не начинай. Я и без того в бешенстве, потому что вы заставляете меня ехать в карете «скорой помощи». Ты так орала в трубку, что я слышала каждое твое слово. Ни в какую богадельню я не поеду. Если бы у меня было сломано бедро, я бы почувствовала. Единственное, что у меня болит – это плечо. Я умею группироваться при падении. Не то, что вы с Крикет. Распластываетесь на земле только что не в блин.