– Смотри, – говорит старец и указывает рукой вниз, в пропасть.

Брэтали пытается взглянуть, но всё исчезает. И уже не узнать, что хотел показать ему этот человек.

Он один, и снова – в пещере. На берегу подземного озера, в большом, почти круглом зале со сталактитово-сталагмитовыми колоннами. Стены здесь из полупрозрачной дымчатой породы, сквозь них льётся мягкий жемчужный свет.

Гладь озера похожа на тёмное серебро. Она скрывает бездонную глубину, но тиха и спокойна, как зеркало. Вдруг откуда-то из-под потолка срывается хрустально-прозрачная капля. Звук её падения, неправдоподобно ясный и отчётливый, отзывается долгим эхом. По воде разбегаются круги. А потом пещера наполняется гулом, сначала неясным, но с каждой секундой всё более отчётливым. Нет… Не могла же одна-единственная капля вызвать обвал?

Брэтали вздрогнул и открыл глаза. Всего лишь сон…

Остаток ночи он проспал без запоминающихся сновидений.

* * *

Вернувшись после работы в гостиницу, Сальваторе обнаружил, что его ждёт незнакомая женщина.

– Привет. Извини, что без звонка… – начала она, попытавшись взять инициативу в свои руки. Но Брэтали её прервал:

– Стоп, стоп, ты что, должна была мне звонить? Не припомню. Ты кто такая?

– Ингрид Саарен, корреспондент журнала «Панорама», – представилась она и улыбнулась своим большим ртом, показав ровные белые зубы. – Я не узнавала твой телефон. Наверное, его бы не дали…

– Не притворяйся, – перебил Брэтали. – В общежитии – дали бы. Просто я бы не захотел тебя видеть. Но личный визит не поможет. До свидания. У меня нет настроения трепаться непонятно с кем.

– Почему непонятно с кем? Хотя ты меня вряд ли помнишь. Я была на пресс-конференции.

Пресс-конференции регулярно проводили все компании. Главная цель – создать видимость, что технократия стремится держать граждан в курсе своих дел.

В «Мегалите» в конференциях по очереди участвовали специалисты разных отделов. Когда вновь пришёл черёд виртуальщиков, Инио, как всегда, собирался точно на казнь. Показушные мероприятия были ему в тягость.

– Инио, чтобы тебе лишний раз не мучиться, – сказал Стейниц, – может, мне взять с собой кого-нибудь из наших ребят? Сальваторе, например?

Главный виртинженер согласился на такой вариант с явным облегчением.

О Брэтали в то время уже написали материал в «Катакаранском вестнике». Какая-никакая, а известность. Вопросов ему журналисты задали не меньше, чем самому Стейницу.

Сосредоточившись на событиях того дня теперь, Сальваторе вспомнил эту девчонку из «Панорамы» – Ингрид Саарен. На пресс-конференции она довольно бойко его расспрашивала. Он ещё обратил тогда внимание на её манеру держать голову, задрав подбородок. Иначе она толком ничего не разглядит – огненно-рыжие кудряшки на затылке острижены коротко, а спереди оставлены длиннее, лезут в глаза.

– Помню я тебя. Только это значения не имеет. Одного раза с меня хватило. Больше никаких интервью.

– Слушай, Брэтали…

– Сальваторе. Для тебя – командор Сальваторе.

– Да ладно, ты же не технократ! Мы оба не технократы и не ортодоксалы. Не будем цепляться за формальности.

Брэтали смерил её долгим взглядом. Одета не шикарно, зато по последней моде. Особенно характерная деталь – летние сапоги, в каких сейчас щеголяет половина женского населения. Длиннющие, выше колен, голенища обтекают ногу как вторая кожа. А в нижней части сапог напоминает доисторический неподъёмный утюг. Подошвы подбиты металлом, поэтому каждый шаг сопровождается совершенно потрясающим лязганьем. В случае Ингрид картину дополнял невероятный ядовито-зелёный цвет – аж глаз режет. Впрочем, к её рыжей голове в самый раз.

– А вы настырная, мейс Подкова.

– Ты даже не знаешь, зачем я пришла, а прогоняешь. Не за интервью для журнала. Встреча нужна для моей собственной работы. Если использую там что-то из нашего разговора, имени твоего не упомяну. Идёт?

– Ладно. Считай, тебе повезло. Сегодня у меня хорошее настроение. Было, по крайней мере… – Он отпер дверь. – Ну, заходи. Без церемоний, так без церемоний.

– Приятная у тебя обстановочка, – сказала Ингрид. Просто так, чтобы как-то смягчить общее впечатление.

Номер у Сальваторе был всего однокомнатный. Зато оформление не типовое, по вкусу хозяина. В комнате имелся камин. Не декоративный, самый настоящий, только топился, конечно, не дровами. Напротив него стояло лёгкое плетёное кресло-качалка. Кровать, наоборот, выглядела тяжеловесной, крепкой и приземистой. Сделана из хорошей имитации дерева. Но узкая, какая-то подчёркнуто односпальная. Покрыта тёмно-красным пледом в шотландскую клетку. Такой же расцветки – занавески на окнах. На стене полка с бумажными книгами. В одном углу – глиняный вазон с развесистой монстерой, в другом – стол с интеллиджбуком и МЛВП, похожим на пластиковый шар размером с крупное яблоко. Лежавшие рядом виртпространственные очки по сравнению с ним казались громоздкими. Насколько Ингрид могла судить, это была мини-модель сферы. Такие существуют, хотя большим спросом не пользуются. Стоят дорого, а назначение слишком узкоспециальное для «домашней» техники.

Брэтали кивнул на кресло. Ингрид с видом исследователя опробовала непривычную мебель.

– Ну, рассказывай, зачем я понадобился.

– Я пишу о маби. О взаимоотношениях между маби и людьми. Сама собирала кое-какую статистику, Мартинсена читала…

– Хочешь продолжить его дело?

– Можно сказать и так. Его «Перерождённые» – единственная нормальная книга на эту тему. Маловато, согласись.