Хлопнув в ладоши, она подняла доску, чтобы Флинн и Пегс смогли, пройдя под ней, покинуть вагон.

– Она ведь хотела сказать «суть», да? – прошептала Пегс, когда они вышли наружу.

Едва выйдя в тамбур, Пегс, зажмурившись под моросящим дождём, через окошечко в двери мельком заглянула в вагон.

– «Муть этого урока»! – передразнила она мадам Флорет. – Ха! Какой позор, что именно она преподаёт героизм. Этот предмет мог быть самым увлекательным в школе, если бы его вёл преподаватель, которого интересует что-то ещё, кроме магической технологии. Я с января всё спрашиваю себя: почему мадам Флорет работает во Всемирном экспрессе, а не в Медном замке? – Увидев непонимающий взгляд Флинн, Пегс добавила: – В Медном замке получают образование тинкеры. Это магические технологи. Они целыми днями создают всякие штуки вроде нашей пневматической почты. Вообще-то научиться создавать такое может каждый. Магия и так везде. Она как электричество. – Она подняла руки, словно собиралась выудить чистую магию из воздуха. – Я это знаю, потому что мадам Флорет постоянно твердит об этом, хотя на занятиях по героизму она вообще-то должна говорить о героях. – Пегс поморщилась. На повороте поезд хлестануло особо сильным шквалом ветра, и она быстрым движением придержала обруч в волосах.

Флинн, не отводя взгляд от Пегс, разглядывала её белоснежный, будто фарфоровый, профиль.

– Так, значит, этот Стефенсон, который основал Всемирный экспресс, был тинкером? – уточнила она. – А я-то думала, что он, наверное, волшебник.

Пегс опять наморщила нос, потому что ей на лицо шмякнулась большая капля дождя.

– Он был человеком, владеющим магией, – сказала она таким тоном, словно считала слово «волшебник» чем-то неслыханным. – Во времена Стефенсона ещё не существовало никаких тинкеров. Он был последним владеющим магией человеком. – объяснила она. – То есть он мог заглядывать в будущее и телепортироваться, и вообще делать всё, что хотел. Для этого ему требовалось только пальцами щёлкнуть. – Она повернулась спиной к паровозу, чтобы защититься от промозглого ветра.

Флинн, прищурившись, вглядывалась во французские пейзажи. Вблизи железнодорожного полотна шумела какая-то широкая река, а вдалеке рядом с быками, запертыми на огороженном пастбище, на лугу паслись дикие лошади.

Флинн вздохнула. Она бы всё отдала, чтобы владеть магией, как Стефенсон. Тогда бы она уж точно смогла стать кем-то особенным. И найти Йонте, обладая магическими способностями, наверняка не составило бы труда.

Флинн уже совсем озябла, когда дверь вагона наконец открылась. Но открыла её не мадам Флорет, чтобы впустить их обратно. В тамбур вышел Касим. Глаза его горели восторгом.

– Я ей сказал, что «перрон» – это «перрон», а не «патрон», и что надо говорить «бой часов», а не «убой часов». Она была мне так благодарна, что отправила на четверть часа отдохнуть. Это наверняка войдёт в мой список. – Он не пояснил, что это за список, а Пегс подала Флинн знак ни за что об этом не спрашивать.

– Но ты ведь не относишься к этому всерьёз, правда? – только и заметила Флинн, поглубже втягивая руки в рукава рубашки.

Касим ещё ничего не успел возразить, а Пегс, наклонившись поближе к Флинн, прошептала:

– Потому что он ужасно учится.

– Даже если и так, – беззаботно сказал Касим, – я по крайней мере могу повторить всё, что мадам Флорет рассказывала нам о магической технологии.

Брови Пегс взлетели до самых её светлых волос.

– Вот не надо! – сказала она с таким видом, будто не собиралась дальше углубляться в эту тему. – Мы павлины, а не тинкеры!

Но Касим уже начал рассказывать. Таким голосом, словно читал какую-то сказку, он поведал ей о механических сборных фигурках, которые с радостью купил бы сам, и о рамках Бэббиджа, в которые были вставлены фотографии выпускников. Он вошёл в раж и без остановки перечислял всё, что выучил. У Флинн возникло подозрение, что своими познаниями он хотел произвести впечатление на Пегс.

– Понимаю, – время от времени повторяла Флинн. На самом же деле ей казалось, что она ничего не понимает. Она не понимала, как Йонте мог отказаться от жизни во Всемирном экспрессе – от жизни где-то между магией и чудесами техники. Она не сомневалась: брат исчез из поезда не по своей воле. И мадам Флорет наверняка знала об этом гораздо больше. Но кто же охотно признает, что у него в поездке пропал ученик?

Когда по составу прозвучал гонг на перемену, мадам Флорет впустила троицу обратно. Флинн, потирая ледяные от холода руки, села на своё место. Большинство павлинов вышли из вагона, а оставшиеся болтали друг с другом при приглушённом свете настольных ламп.

Флинн взглянула на доску. Лопасти пропеллера в меловом круге были исписаны многочисленными объяснениями.

Судя по всему, мадам Флорет действительно больше интересовалась магической технологией, чем героизмом. Флинн считала, что это больше подходит учительнице, которая с гладким конским хвостом и кожаными очками на голове скорее напоминала какую-то безумную учёную-экспериментаторшу.

– Слушай, – сказала она Пегс, – а нельзя ли с помощью всего этого сделать ещё больше?

– Ты о чём? – спросила Пегс. Она только что приподняла одну из штор, чтобы, глядясь в отражающее оконное стекло, пригладить растрепавшиеся волосы.

– Ну, с помощью магической технологии, – сказала Флинн, в то время как Пегс опять опустила штору и подчёркнуто медленно открыла ящик под партой. Флинн смотрела, как она достаёт свой альбом для зарисовок и отвинчивает крышку флакончика туши для рисования. Очевидно, разговаривать на эту тему она больше не собиралась. – Электричество тоже можно использовать не только для того, чтобы включать свет, – упорно продолжала Флинн. Ей вспомнился нищий в Мадриде. – Может, с помощью магической технологии можно изобрести что-то, что победит бедность или… или покажет мне путь к Йонте, – тихо добавила она. Она и сама не представляла, что это может быть, – но ведь несколько дней назад она вообще ничего не знала о магической технологии!

– Помолчи! – Пегс опасливо оглянулась по сторонам, но никто не обращал на них внимания. – Я же уже сказала, что ты не должна говорить о Высшей магической технологии.

Флинн наморщила лоб.

– Но почему? – Ей казалось очень странным, что нельзя говорить о том, что объясняла учительница – хотя бы в общих чертах. Рисунок на доске выглядел сложно, но довольно безобидно.

– Думаю, потому, что это не входит в программу нашего обучения, – резко ответила Пегс.

– Думаю, потому, что это опасно, – поправил Касим. Когда мальчишка у них за спиной поднял взгляд, он перекатился на своей банкетке через проход к ним и тихо сказал: – Ходят слухи, что много лет назад с этим перестарался один парень по имени Хинрих Ханк. Вообще-то он хотел выучиться в Медном замке на тинкера, но получил билет во Всемирный экспресс и решил всё-таки учиться здесь, в поезде. Проблема в том, что он не мог держаться в стороне от магической технологии. И, по-моему, не удивительно, – он показал на исписанную доску.