— У вас есть чай со льдом? — спросил солдат у кассирши.

Девушка шумно возила во рту жвачку.

— Чай есть, но горячий, — пожав плечами, ответила она.

Солдат вопросительно взглянул на Картера, но тот покачал головой.

— Тогда только один кофе.

Когда вернулись в микроавтобус, солдаты назвали свои имена: Полсон и Дэвис. Один вырос в Коннектикуте, другой — в Нью-Мексико, впрочем, это Картера особо не интересовало, ведь до сегодняшнего дня для него существовал лишь один штат — Техас. Зато он запомнил главное: рыжеволосый — это Дэвис. Остаток пути Энтони проехал без кандалов, да еще смотрел в лобовое стекло, потому что солдаты решили не задвигать перегородку между салоном и кабиной. Они явно были в Колорадо, только где именно? Завидев впереди указатель, солдаты всякий раз приказывали закрыть глаза и смеялись, словно над удачной шуткой.

Вскоре с межштатного шоссе они свернули на сельскую дорогу, петлявшую у самых гор. С переднего сиденья Картер видел лишь часть окрестностей — ничего похожего на город, только высокие сугробы и редкие машины на встречной полосе: яркий свет фар, потом брызги талого снега. Никогда в жизни он не попадал в столь малонаселенное место! Часы на приборной панели показывали шесть.

— Здесь холодно, — заметил Картер.

За рулем сидел Полсон, а Дэвис читал комиксы.

— Да уж, — отозвался Полсон. — Спинной корсет Бет Поуп и тот теплее был!

— Кто такая Бет Поуп? — полюбопытствовал Картер.

— Моя школьная подружка, — не сводя глаз с дороги, отозвался Полсон. — У нее был этот, как его, сколиоз!

Картер снова не понял, в чем шутка, а Полсон с Дэвисом снова покатились от хохота. Что же, если Уолгаст вытащил его из Террелла ради работы с этой парочкой, ему крупно подфартило!

— Комиксы? Про Аквамэна? — спросил Картер.

Дэвис протянул ему пару журналов из стопки — «Лигу мщения» и «Людей X». Для чтения не хватало света, но ведь главное в комиксах — картинки, их Картер и разглядывал. Росомаха — задира, и характер у него вспыльчивый, но Картер с детства любил его больше всех и жалел: адамантий адамантием, но каково с металлическим скелетом жить? Да и скольких друзей потерял этот бедняга!

Примерно через час Полсон притормозил у обочины.

— Извини, дружище, но придется снова посадить тебя на цепь.

— Ладно, — кивнул Картер. — Спасибо, что дали отдохнуть!

Дэвис выбрался из кабины, распахнул дверцу, запустив в салон поток холодного воздуха, надел на Картера кандалы и спрятал ключ в патронную сумку.

— Терпимо?

Картер снова кивнул.

— Долго еще ехать?

— Нет, не очень.

Дальше дорога явно пошла вверх. Неба Картер не видел, но чувствовал, что скоро рассветет. Когда сбавили скорость, чтобы пересечь длинный мост, ветер так и хлестал автобус.

За мостом Полсон неожиданно перехватил взгляд Картера в зеркале заднего обзора.

— Слушай, ты совершенно не похож на других, — начал солдат. — Прости за любопытство, но что ты натворил?

— На кого я не похож? На каких «других»?

— Ну, на других зэков. — Полсон повернулся к Дэвису. — Помнишь Бэбкока? — Он покачал головой и засмеялся. — Боже милостивый, ну и навозились мы с ним! — Полсон снова взглянул на Картера. — Тот парень — совсем другая птица, ты на него не похож.

— Я не чокнутый, — отозвался Картер, — судья тоже так сказал.

— Но ведь ты кого-то пришил, — не унимался Полсон. — Иначе бы не попал сюда!

«Наверное, мне и об этом все время рассказывать придется. Такое условие освобождения…» — решил Картер и сказал:

— Говорят, я убил женщину, но, честное слово, так вышло случайно!

— Что за женщина? Жена, подружка, зазноба какая? — Полсон улыбался в зеркало заднего обзора, а в его глазах горел живейший интерес.

— Нет. — Картер судорожно сглотнул. — Я стриг ее лужайку.

Полсон хохотнул и снова переглянулся с Дэвисом.

— Подумать только, он лужайку ей стриг! — Полсон посмотрел на Картера. — Как же ты справился, рост-то у тебя — одни слезы!

Что тут ответишь? У Картера возникло неприятное ощущение: эти двое любезничали с ним не просто так, а чтобы окончательно его запутать.

— Ну, колись, Энтони! Мы ведь и макмаффином тебя угостили, и поссать отвели, давай, колись!

— Заткнись, мать твою! — прошипел Дэвис. — Просто заткнись. Мы почти приехали, зачем сейчас дерьмо ворошить?

— Затем, что я хочу знать, чем отличился этот парень! — запальчиво отозвался Полсон. — Они же все чем-то отличились! Выкладывай, Энтони, что ты натворил? Ты сначала трахнул ее, а потом замочил?

Картер почувствовал, что заливается краской.

— Я бы никогда… никогда так не сделал, — через силу выдавил он.

— Не слушай этого говнюка, — посоветовал Дэвис. — Ты не обязан ему отвечать!

— Да ладно тебе, парень умственно отсталый, неужели не видишь? — подначил напарника Полсон и снова впился глазами в Картера. — Я угадал, да? Уверен, ты трахнул добрую белую леди, у которой стриг газоны. Что, Энтони, так все и было?

Картер чуть не подавился воздухом.

— Не хочу… не хочу больше об этом говорить!

— Знаешь, что они с тобой сделают? — гнул свое Полсон. — Думаешь, тебя просто так самолетом из другого штата доставили?

— Захлопни пасть, мать твою! — зашипел Дэвис. — Ричардс нам обоим задницы намылит!

— Да уж, черт его дери! — вздохнул Полсон.

— Тот человек… говорил о работе, — пролепетал Энтони. — Мол, дело очень важное, а я… особенный.

— Особенный! — заржал Полсон. — Ну конечно, особенный!

Воцарилась тишина. Борясь с подступившей тошнотой, Картер смотрел на пол салона. Зачем он только съел макмаффин! Из глаз покатились слезы. Когда он в последний раз плакал, сейчас и не вспомнить…

Никто, ни один человек в мире не обвинял его в изнасиловании хозяйки. Детективы спрашивали про девочку, но Энтони отвечал твердым «нет», и Бог свидетель, не лгал. Малышке едва пять исполнилось! Он хотел показать девочке лягушонка, которого нашел в траве, думал, ей понравится такой же малыш, как она… и все, ничего плохого вовсе и не замышлял! «Иди сюда, детка, посмотри, что я нашел!»

В Террелле Энтони, по крайней мере, знал, что с ним станет. И в изнасиловании миссис Вуд его никто не обвинял. В тот день она вдруг разозлилась, полезла в драку, начала кричать дочке, чтобы поскорее убегала. В бассейн она упала совсем не по вине Энтони: он лишь пытался ее успокоить, твердил, что ничего страшного не случилось, обещал уйти и больше не возвращаться, если она того желает. Он бы смирился, как смирился со всем, произошедшим впоследствии. Но вот явился Уолгаст, сказал, что укола можно избежать, тем самым направив мысли Энтони в иное русло. И вот к чему это привело! Он перестал что-либо понимать, затрясся, словно в лихорадке, и его все время тошнило.