Вначале вопросы были в основном те, которые она постоянно задавала себе: «Почему именно Хизер?», «Почему так внезапно?», «Почему у нас, в Лейк-Генри?» и «Почему именно сейчас?»

Но потом последовали другие: «Видела ли ты снимок, который показывали по телевизору и на котором ну просто вылитая Хизер?»

«Откуда он?», «Почему мы этого не знаем?», «Где-то же у нее остались родственники… Ты ведь ее подруга, Поппи, неужели она тебе не говорила?» «А Мика? Он-то наверняка должен знать. Ведь они жили вместе все последние годы».

Жгучий интерес, казалось, овладел всеми без исключения. «Оказывается, мы ничего о ней не знаем. Она прожила рядом с нами четырнадцать лет, и ни словом о себе не обмолвилась. Может, ей есть что скрывать?»

* * *

Гриффин, смешавшись с толпой, старался казаться таким же оживленным, как все. Он успел даже поучаствовать почти во всех конкурсах и состязаниях. Происходящее ему действительно понравилось. Гриффин не раз бывал на подобных празднествах, но это выгодно отличалось от всех других. Может, ему недоставало изысканности, зато искреннее веселье било тут через край. Люди действительно радовались, встретив друг друга.

Любопытство являлось его натурой, задавать вопросы для него было так же естественно, как дышать, но сейчас Гриффин старался действовать с предельной осторожностью. Вопросы, которые он задавал, были абсолютно невинными. Он расспрашивал о наживке, на которую клюет в это время треска, интересовался, кто придумывал надписи на майках, которыми торговали повсюду. Он волновался, не треснет ли лед на озере под тяжестью такого скопища народа.

У него чесался язык спросить о Хизер, но для окружающих он был чужак, представитель средств массовой информации — и он так и не осмелился это сделать. Только вытягивал шею и прислушивался, когда разговор о ней заходил среди кого-то из местных.

Кое-что удалось вытянуть из старших сыновей Чарли, торговавших пиццей в одной из палаток. Подростки обычно менее подозрительны, чем взрослые, подумал Гриффин и не ошибся. Ребята охотно подтвердили, что Хизер работала у отца в кафе до тех пор, пока не перебралась к Мике, что часто оставалась приглядывать за ними, когда они были малышами, и что родители оставляли ее вместо управляющего, когда уезжали в отпуск. Но когда Гриффин поинтересовался, рассказывала ли она хоть что-нибудь о себе, мальчишки, переглянувшись, пожали плечами. То же самое повторилось, когда он ехидно предположил, что они просто не желают выдавать доверенные им секреты. После этого на все его расспросы оба парня только молча улыбались.

Наконец, он сдался и теперь просто стоял и глазел по сторонам. Мимо проходили люди. Мелькали знакомые лица. Кое-кто, завидев его, сначала улыбался, но потом, спохватившись, отворачивался.

Поппи, казалось, была одновременно везде — на своем вездеходе она кружила по льду, а две маленькие девочки сидели на заднем сиденье. Она чувствовала себя как рыба в воде, была в своей стихии.

А вот он, похоже, стал персоной нон грата.

Окончательно почувствовав себя одиноким, Гриффин пробрался к своему грузовичку, собираясь вернуться домой. В конце концов, у него полно дел. К счастью, здесь, в городе, его мобильник заработал, и он успел уже раза три побеседовать с Хэйденом.

Ему действительно было чем заняться, но почему-то его грузовик свернул не в сторону Литтл-Беар. Гриффин не сразу сообразил, что едет к Мике.

* * *

«Неужели ей есть что скрывать?» Поппи не могла вспомнить, кто именно это сказал, но слова эти, словно назойливая муха, продолжали звенеть в ее ушах. Стремясь избавиться от этого кошмара, она предложила девочкам еще проехаться. Солнце уже стояло довольно низко, однако не казалось таким холодным, как это бывало зимой.

— Держитесь, — крикнула Поппи, опуская на лицо маску и лихо тронулась с места. Вездеход перевалил через откос, плюхнулся на лед и понесся вперед.

Слегка опешив от такой прыти, Поппи сбросила скорость и оглянулась назад. Девочки, не забыв пристегнуться, сидели спокойно. Улыбнувшись, Поппи вскинула вверх большие пальцы. Они ответили ей тем же.

Поппи помчалась вперед, мимо палаток, потом, крутя огромный руль, принялась петлять между навесами, где возле своих лунок сидели рыбаки, весело махавшие ей. Мисси, обхватив ее за плечи, крикнула ей в ухо: «Еще»! — и Поппи, снова стала выписывать вензеля на льду. Позади весело визжали девочки. На душе у нее полегчало.

Заметив в снегу глубокую колею, проделанную гусеницами снегоходов, она проехала по ней до того места, где колея внезапно обрывалась и начинался девственно белый снег. Поппи резко прибавила скорость. Это было потрясающе. Весь мир, казалось, принадлежал им — только им одним. Они мчались вперед, и ветер свистел у них в ушах, приглашая взмыть в бескрайние просторы неба. Поппи забыла обо всем, упиваясь чувством свободы — она больше не думала о том, что никогда не сможет ходить. Не думала она и о Хизер.

Но длилось это недолго. Что-то вдруг сжалось у нее внутри, как будто страх мягкими лапками стиснул ей сердце. Немного сбросив скорость, Поппи оглянулась. Девочки сияли. Поппи снова описала гигантский круг и направилась в сторону города. Чем ближе они подъезжали, тем медленнее катился вперед вездеход, словно ему тоже не хотелось возвращаться.

— Посмотри! — крикнула Стар.

Поппи бросила взгляд в ту сторону, где на самом берегу чернела небольшая палатка.

— О черт! — с досадой воскликнула она. — Чуть не забыла! — Круто вывернув руль, она нажала на газ. Подъехав поближе, Поппи притормозила. Стар и Мисси выпрыгнули из машины.

— Привет, тетя Поппи! — дружным воплем приветствовали ее выстроившиеся шеренгой на берегу несколько девочек. Среди них была шестилетняя Рут, самая младшая из дочек Роуз. Средняя, семилетняя Эмма, улыбалась из-за ее плеча. Поппи и глазом моргнуть не успела, как Мисси и Стар уже подбежали к ним. Мисси и Эмма учились в одном классе и были лучшими подругами.

Роуз, отделившись от группы стоявших неподалеку матерей, вприпрыжку понеслась к ним. Поппи бросились в глаза ее бледность и круглые от испуга глаза. Подбежав к ней, Роуз мертвой хваткой вцепилась ей в руку.

— Я наблюдала за тобой, — еле слышно прошептала сестра. Господи, как же ты мчалась!

Ну просто вылитая Мэйда! Поппи почувствовала смутные угрызения совести.

— Ну что ты, и вовсе не так быстро!

— Еще как! — продолжала Роуз срывающимся от страха голосом. — Ты набрала такую скорость, что я чуть в обморок не упала. Мне казалось, эта проклятая штуковина вот-вот перевернется, и вы все погибнете.

Поппи заставила себя улыбнуться.

— Послушай, Роуз, эта «штуковина» просто не может перевернуться. Видишь, какая она устойчивая? А посмотри на ее колеса — они намертво вгрызаются в землю.

— Но под тобой была не земля, а снег и лед. И потом, ты ведь была не одна, а с девочками…

— На девочках были шлемы. И они сидели сзади.