– Никаких фокусов, – сказала он. – Моя сестра давно просит меня подарить ей мой портрет. Если портрет, который ты напишешь, будет достаточно хорош, я отдам его ей. Если же окажется, что он никуда не годится, потребую другую компенсацию.

По ряду причин это заявление вызвало у нее тревогу, в особенности потому, что он стоял так близко от нее, что она не могла пошевелиться, чтобы не коснуться его. В задумчивости она покусывала губу. Казалось, его глаза сосредоточились на этом безобидном жесте, и она отступила назад, отодвигаясь от него так, что чуть не свалилась на коробку.

– Какую… какую еще другую компенсацию?

– Давай просто скажем, что это даст нам возможность получше узнать друг друга. Скоро я часами должен буду сидеть перед тобой. Возможно, когда ты познакомишься со мной поближе, то поймешь, что я не мог убить твоего брата. Постоянно видя меня, ты, может быть, смягчишься, милые глазки.

Произнесенное им прозвище помогло ей взять себя в руки.

– Ты невыносим, – ответила она надменно. – Я всегда буду видеть в тебе только чудовище.

– И много ты знаешь чудовищ, которые купили бы тебе такие восхитительные игрушки? – спросил он смеясь. – Расслабься, дорогая, и прими мое предложение. Если действительно умеешь рисовать.

– Умею, – заверила она его.

Элина окинула взглядом разбросанные вокруг коробки. Она нарисует папу и докажет Рене, что не лжет! Все остальное не имеет значения. Можно нарисовать и Бонанжа. Почему бы и нет? Она придаст ему вид убийцы и собьет с него спесь.

– Я буду счастлива написать твой портрет, – заявила она. – Но мне необходимо время, чтобы работать еще и над другими произведениями.

– Неужели?

– Да. Это не займет много времени, всего день или два. Но если ты не хочешь дать мне время…

Его сдавленный гортанный смех заставил ее удивленно взглянуть на него. Неужели он догадался, что она собирается сделать?

– Всегда торгуешься, не так ли? – Он подошел ближе, и она судорожно вцепилась пальцами в складки своего платья. – Что ты так нервничаешь? Моя близость так беспокоит тебя?

Он неожиданно схватил ее руку и оттянул поношенную перчатку, обнажая ладонь. Когда он прижался губами к чувствительному месту на внутренней стороне запястья, сердце ее учащенно забилось.

– Вижу, что беспокоит. Хорошо. – Глядя ей прямо в глаза, он медленно стянул перчатку с ее руки.

У нее не было сил остановить его, когда он быстро поднес ее руку к губам.

– Ты можешь потратить день или два, чтобы закончить свои дела, милые глазки. Мне будет только приятно, что ты занимаешься делом, вместо того чтобы устраивать беспорядок в моем столе и подкупать моего кучера.

– Ты действительно позаботился о похоронах Алекса? – спросила она, сжав его руку. – Или это была только сказка для глупого кучера?

– Позаботился.

– И для этого ты отвезешь меня в город?

– Только не в город. Я не хочу, чтобы ты распространяла там лживые слухи. Его похоронят недалеко отсюда.

– Я… я полагаю, это будет могила для нищих, потому что у нас нет денег, кроме тех, что мы у тебя украли.

Он напрягся.

– Это будет именная могила. Не беспокойся, твой любовник будет похоронен достойным образом.

Не обращая внимания на его сарказм, она с изумлением смотрела на него, не зная, что и думать. Какой мужчина сделал бы нечто подобное?

– Почему ты распорядился устроить ему достойные похороны? Он был твоим врагом. Ты ничего ему не должен.

Он выпустил ее руку и посмотрел вдаль.

– Если быть честным, не знаю. Но кто-то должен это сделать.

– Если ты думаешь, что этот поступок снимает с тебя вину…

Он метнул в нее гневный взгляд.

– На мне нет вины. Я не убивал его, ни в честной борьбе, ни как-то иначе. И если бы ты не была поглощена идеей извлечь выгоду из его смерти, то признала бы правду.

Ей хотелось вцепиться ему ногтями в лицо, но она понимала, что это невозможно.

– Я ничего не просила у тебя, кроме нескольких принадлежностей для рисования. Но ты купил гораздо больше, чем, требовалось, только бы удержать меня здесь. Это еще одно доказательство твоей вины. Ты убил Алекса.

– Единственное, в чем я виноват, – сказал он, подбоченившись, – так это в том, что позволил себе увлечься такой интриганкой, как ты, и все спускаю тебе с рук.

С этими словами он стремительно удалился в дом, оставив ее среди коробок одну, с глазами, полными слез.

Жизнь как луковица: пока снимаешь слой за слоем, успеваешь вдоволь наплакаться.

Французская пословица.

«Лицо вроде, похоже, но еще не совсем», – думала Элина, рассматривая сделанный ею портрет отца. Черты схвачены, верно: ястребиный нос, глубоко посаженные глаза. Но чего-то явно недостает, в рисунке не чувствуется души. Занятая своими мыслями, она расстегнула манжеты ночной рубашки и закатала рукава. Затем поточила карандаш и продолжила работу.

Солнечный свет струился в открытые окна, но она этого не замечала, возле кровати по-прежнему горела свеча. Элина проснулась еще до рассвета. Как можно спать в таком жарком влажном воздухе? После бесплодных метаний под москитной сеткой она, в конце концов, решила встать и поработать над портретом отца.

После скромных похорон Алекса, состоявшихся днем раньше, ее решимость доказать Рене свое происхождение только усилилась. На могиле Алекса было высечено его вымышленное, а не настоящее имя, так как Рене отказался писать «Александр Ванье» на надгробии мошенника-самозванца. Вид этой могилы сильно подкосил ее, она тяжело переживала, что теперь ее брат навсегда похоронен под чужим именем. Но это не единственное оскорбление, которое ей нанес Бонанж.

После возвращения с похорон Рене удалился, а она вернулась в свою комнату, к своим карандашам и бумаге, одержимая одной только мыслью: доказать, что она – Ванье. В своем рвении нарисовать отца Элина даже пропустила ужин. Она и сейчас совсем не чувствовала голода. Как и всегда, стоило ей погрузиться в работу, как все ее физические потребности отступали на второй план.

Стук в дверь, соединявшую ее комнату со спальней Рене, так напугал Элину, что она даже выронила карандаш. С беспокойством посмотрев на дверь, она мысленно поблагодарила Бога за то, что ей так повезло накануне. Воспользовавшись тем, что Рене с Луи не было дома, Элина сумела пробраться в комнату Луи и стащить его ключи. Потребовалось много времени, чтобы отыскать нужный ключ, но благодаря ее усилиям он, в конце концов, был найден. Теперь она, по крайней мере, обезопасила себя от случайных визитов со стороны Рене. Что касается Луи, она не думала, что он станет слишком сожалеть, обнаружив, что ключи пропали.