Потерпевшие поражение…

Аннабет постаралась справиться с нахлынувшим ужасом. Со сколькими титанами и гигантами ей с Перси пришлось сражаться за эти годы? И каждый сам по себе казался непобедимым. А если все они сейчас здесь, в Тартаре, и начали охоту на Перси с Аннабет…

– Тогда почему мы остановились? – спросила она. – Мы должны спешить.

– Скоро, – ответил Боб. – Но смертным нужен отдых. Здесь хорошее место. Лучшее на всем… ох, очень и очень долгом пути. Я защищу вас.

Аннабет бросила на Перси красноречивый взгляд: «Ну уж нет!» Бродить в компании титана уже само по себе было плохо. А заснуть, пока титан тебя охраняет… не нужно было родиться дочерью Афины, чтобы понимать, что эта идея на все сто процентов неблагоразумная.

– Ты спи, – сказал ей Перси. – Я постою на карауле вместе с Бобом.

Боб согласился:

– Да, это хорошо. Когда ты проснешься, уже будет еда.

От упоминания о еде желудок Аннабет сделал кульбит. Она и представить не могла, как Боб собирался добыть пищу посреди Тартара. Но, может, он совмещал профессию уборщика с профессией поставщика?

Спать не хотелось, но организм ее предал. Веки налились свинцом.

– Перси, разбуди меня на вторую смену караула. Не строй из себя героя.

Он одарил ее столь любимой ею ухмылкой.

– Кто, я?

И поцеловал ее потрескавшимися и ненормально горячими губами.

– Спи.

Аннабет почудилось, что она вновь в домике Гипноза в Лагере полукровок и сонливость одолевает ее. Свернувшись калачиком на твердой земле, она закрыла глаза.

Позже она установила себе твердое правило: больше НИКОГДА не спать в Тартаре.

Сны полубогов вообще всегда плохие. Даже когда она спала в полной безопасности на своей койке в лагере, ей всегда снились жуткие кошмары. В Тартаре же они стали в тысячу раз реалистичнее.

В самом начале она вновь увидела себя маленькой девочкой, пытающейся взобраться на Холм Полукровок. Лука Кастеллан тянул ее за руку. Их сатир-защитник Гроувер Ундервуд нетерпеливо подпрыгивал на вершине холма, постоянно подгоняя их:

– Скорее! Скорее!

За их спинами стояла Талия Грейс, в одиночку сдерживающая целую армию церберов с помощью своего щита Эгиды, пробуждающего страх в любом, кто посмотрит на него.

Добравшись наконец до вершины, Аннабет окинула взглядом раскинувшийся в долине внизу лагерь – теплые огоньки домиков, обещающие убежище. Тут она оступилась и подвернула ногу, и Лука взял ее на руки. Оглянувшись, она увидела, что монстры уже всего в нескольких ярдах, и целые дюжины их окружили Талию.

– Бегите! – крикнула Талия. – Я задержку их!

Взмахом копья она наслала на монстров разряды молний, но на место павших церберов тут же пришли другие.

– Нужно бежать! – воскликнул Гроувер.

Он повел их к лагерю. Лука бежал за ним с рыдающей Аннабет на руках, она колотила его кулачками в грудь и кричала, что они не могут оставить Талию одну. Но было уже слишком поздно.

Картинка изменилась.

Аннабет, уже постарше, взбиралась по Холму Полукровок. На том месте, где в своем последнем бою стояла Талия, теперь устремлялась в небо высокая сосна. Над головой зависли грозовые облака.

От грома вся долина содрогнулась. Молния пронзила дерево до самых корней, расщепив его и открыв проход в земле, из которого тут же повалил дым. Там, в темноте, стояла Рейна, претор Нового Рима. На ней была мантия цвета свежей венозной крови. Золотые доспехи сверкали. Она подняла глаза, на ее лице застыло величественное и холодное выражение, а голос зазвучал прямо в голове Аннабет.

«Ты хорошо потрудилась, – сказала Рейна голосом Афины. – Теперь же пусть крылья Рима отнесут меня к концу моего путешествия».

Черные глаза претора посерели, прямо как штормовые облака.

«Я должна стоять здесь, – продолжила Рейна. – А римлянин должен привезти меня».

Холм содрогнулся. Земля пошла рябью, а трава превратилась в складки шелка – одежды огромной богини. Над Лагерем полукровок поднялась Гея – ее спящее лицо размером с целую гору.

Холмы заполонили церберы. Со стороны пляжа начали наступление гиганты, шестирукие эксихейры и дикие циклопы, повалив обеденный павильон, они подожгли домики и Большой дом.

«Скорее, – произнес голос Афины. – Сообщение должно быть доставлено».

Земля под ее ногами разверзлась, и девушка рухнула в темноту.

Ее глаза распахнулись. С криком Аннабет схватила руку Перси и вместе с тем поняла, что она все еще в Тартаре, у храма Гермеса.

– Все хорошо, – заверил ее Перси. – Плохой сон?

Все ее тело трясло от пережитого ужаса.

– Ч-что, моя очередь караулить?

– Нет-нет. Мы справляемся. Спи спокойно.

– Перси!

– Честно, все нормально. Кроме того, мне было совершенно не до сна. Смотри.

Титан Боб сидел у алтаря, скрестив ноги и довольно жуя кусок пиццы.

Аннабет протерла глаза, решив, что все еще не до конца проснулась.

– Это что… пеперони?!

– Всесожжение, – пояснил Перси. – Полагаю, жертвоприношения во имя Гермеса из мира мертвых. Они появились в клубе дыма. У нас есть половина хот-дога, немного винограда, тарелка ростбифа и упаковка орешков «M&Ms».

– «M&Ms» для Боба! – счастливо заявил Боб. – Э-э, ты не против?

Аннабет была не против. Перси принес ей тарелку с ростбифом, и она волком накинулась на содержимое. Еще никогда она не пробовала ничего вкуснее. Мясо было еще горячим, а соус по вкусу был точь-в-точь тот, что подавался к барбекю в Лагере полукровок.

– Знаю, – кивнул Перси, все поняв по одному лишь ее лицу. – Думаю, он и есть тот самый, из Лагеря полукровок.

От этой мысли у Аннабет закружилась голова, так сильно ей захотелось домой. Перед каждым приемом пищи в лагере было принято сжигать порцию, воздавая хвалу божественным родителям. Считалось, что дым от принесенной жертвы угождает богам, но Аннабет никогда не задумывалась, куда девается еда после сожжения. Может, появляется на алтарях богов на Олимпе… или на том, что оказался здесь, посреди Тартара.

– Орешки «M&Ms»… – пробормотала Аннабет. – Коннор Стоул всегда в обед сжигал упаковку для своего папы.

Она подумала, как, должно быть, здорово сейчас сидеть в обеденном павильоне и наблюдать за закатом в проливе Лонг-Айленда. Именно там они с Перси впервые по-настоящему поцеловались. У нее защипало глаза.

Перси положил ей руку на плечо.

– Эй, это ведь хорошо. Настоящая еда из дома, верно?