Мужчины обменялись взглядами, и один из них пожал плечами:

– Ну да, сейчас создается впечатление, что ты в порядке. Но, пожалуйста, если у тебя начнет кружиться голова или тебя станет тошнить, возьми кого-нибудь и поезжай в больницу, ладно?

– Обязательно, и спасибо вам огромное за помощь, но мне действительно гораздо лучше. – Я выдавила из себя фальшивую улыбку.

Наконец-то я смогла уйти от них, крепко вцепившись в поводок Бисли. Я шла так осторожно, как только могла, не позволяя ему убегать вперед. Он, казалось, понимал, что мне не до игр, и спокойно шел рядом. Я покинула площадку для гольфа и пошла по дороге к маленькому парку, где мужчины уже не могли видеть меня, и опустилась на ближайшую скамейку. Щека сильно саднила, и было трудно двигать рукой, но все это меркло в сравнении с тем, как стучало у меня в голове. Я собиралась пойти домой, чтобы принять обезболивающее, но сначала нужно было поговорить с Кэллумом. Мне хотелось, чтобы он утешил меня, чтобы был рядом и избавил бы от новых нападений.

– Кэллум, ты слышишь меня? Я на детской площадке.

В ожидании его я пыталась выровнять дыхание, не осмеливаясь закрыть глаза. Я понятия не имела, куда пошла Кэтрин, и не была уверена, что она не вернется, чтобы предпринять еще одну попытку. Я просто знала, что это сделала она, и понимала, что нужно идти домой, где я буду в безопасности. Но успокаивала себя тем, что Кэллум сможет предупредить меня о ее появлении.

– В следующий раз смотри в оба, ты, глупая собака, – шутливо ругала я Бисли, гладя его мягкие уши. Кэллум все не появлялся, но я подумала, что его, может быть, задержала Оливия. Я полезла в задний карман за зеркалом, но мне пришлось оставить это дело. – Уууу, как больно! – громко воскликнула я, осторожно кладя правую руку обратно на колено. Потом мне как-то удалось достать зеркало левой рукой, и наконец я пристроила его у себя на коленях. Позади меня не было видно ни Кэллума, ни Оливии.

– Это немного странно, как ты считаешь, Бисли? – Он с надеждой посмотрел на меня, но, поняв, что я не собираюсь вставать с места, улегся на землю, положив на лапы свой влажный нос. Прежде Кэллума никогда не приходилось ждать так долго. Я тронула амулет и позвала снова: – Кэлла… – Но мой голос подвел меня: я поняла, что амулета на обычном его месте нет.

В панике я наконец-то осознала, что произошло. Я опустила рукав и разревелась от ужаса. Мой амулет исчез. Осталась только светлая полоска и царапины на коже там, где он был. Кэтрин украла у меня единственную возможность связаться с Кэллумом.

Изо всех сил стараясь держать себя в руках, я потащилась домой. Кэтрин не пыталась убить меня. Она просто хотела, чтобы я какое-то время пролежала без сознания, а она тем временем украла бы амулет. Она забрала его, и у меня не было ни малейшего понятия, куда она могла уйти или как я смогу получить его обратно.

Мне было необходимо сохранять спокойствие. Кроме того, нужно было привести себя в относительный порядок, прежде чем отводить щенка домой. Его так взволновали все события дня, что он сразу же уснул, и я оставила его тихонько похрапывать на коврике перед диваном. В ванной комнате наверху я осмотрела свои раны. Губа сильно распухла, ударившись о зубы, когда я упала, а на скуле красовалась большая ссадина – там, где я прошлась ею по гравию. Сразу за ухом образовалась шишка размером с небольшое яйцо, и я была рада тому, что у меня осталось немного льда после того, как я лечила руку Джоша прошлым вечером. Я осторожно стянула рубашку и стала ловить ртом воздух, увидев синяк, расцветающий у меня на предплечье и на плече. Он представлял собой ярко-красный след от клюшки для гольфа, ударившей сначала сюда, а потом уже соскользнувшей по плечу к голове. Если бы я не начала вставать, удар пришелся бы прямо в ухо, и я была уверена, что после такого я не очухалась бы уже никогда. Болело все страшно, и я была не совсем уверена в том, что сказала игрокам в гольф правду о своем состоянии. Что-то было не так, но я могла двигать рукой в разные стороны. Я намочила пару фланелевых тряпок холодной водой из-под крана, наложила их на синяк, и моя кожа стала гореть не столь сильно.

Все то время, что я занималась собой, стараясь облегчить боль и привести себя в божеский вид, я гнала от себя кричащую во мне панику, но от нее было невозможно отвязаться. Я умылась и сменила заляпанную кровью рубашку на мягкий топ с длинными рукавами и воротником. Это был слишком теплый наряд для жаркого летнего дня, но он закрывал все синяки и ссадины. Шишка пряталась у меня под волосами. Я снова посмотрела на себя в зеркало. Я выглядела бледной и напряженной, и ничто не могло скрыть то обстоятельство, что я ударилась обо что-то лицом. И я собиралась что-нибудь наврать по этому поводу.

Бисли внизу перебрался с коврика на диван и притворялся, что спит. Но яростно виляющий хвост выдавал его, и я не могла заставить себя согнать щенка с дивана. Я собрала его вещи и нацепила на него поводок, чтобы отвести домой. Я определенно выглядела хуже, чем надеялась; Линда невольно сделала шаг назад, когда открыла входную дверь и увидела нас.

– О боже, Алекс, что случилось? С тобой все в порядке?

– Все будет хорошо. – Я старалась выглядеть как можно более робкой. – Мы бегали с Бисли, и он потянул меня в сторону. Мои руки запутались в поводке, вот я и шлепнулась лицом вниз. Я чувствую себя такой неловкой. – Я стояла к ней вполоборота, делая вид, что страшно смущена, и надеялась, что она не станет приставать с расспросами.

– Ах ты, бедняжка! У тебя есть антисептик, чтобы промыть эти ссадины? Я уверена, что у меня наверху он должен быть.

– Нет, не волнуйтесь. У мамы целый ящик средств первой помощи. Ручаюсь, с таким запасом можно справиться и с гораздо более тяжелыми случаями. – Я улыбнулась ей, стараясь не поморщиться.

– Ну, мне действительно очень жаль, что твое доброе дело закончилось так неудачно. – Она взяла поводок Бисли и строго посмотрела на него: – Ты не должен сбивать людей с ног, Бисли. Со мной ты тоже однажды так поступил. – К счастью, щенок не понял, что ему делают выговор, и прыгнул на Линду, стал лизать ее руки и радостно лаять.

– Это вовсе не вина Бисли, честное слово. Я бы с удовольствием гуляла с ним и впредь, если вы не возражаете.

– Ну если ты так в этом уверена, – с сомнением сказала она, – заходи за ним когда захочешь.

Я снова слегка улыбнулась, а затем наклонилась, чтобы погладить щенка по голове. Это оказалось довольно болезненно, но я вовремя удержалась, чтобы не ойкнуть.

– До свидания, Бисли. Пока, Линда. – Я быстро повернулась и как можно осторожнее пошла по подъездной дорожке, а потом свернула к нашему дому. Машины Джоша по-прежнему на месте не было, значит, я была предоставлена сама себе. Я тщательно закрыла за собой дверь, и меня наконец целиком охватили гнев и горе, которые постепенно накапливались во мне последние полчаса. Упав на колени, я стала молотить кулаками по полу и выть. Крупные слезы быстро текли по лицу, смешиваясь с кровью, которая опять начала капать из разбитой губы. Кэтрин обещала превратить мою жизнь в одно сплошное несчастье, и у нее это здорово получалось. Я села, крепко прижав колени к груди, и полностью предалась отчаянию.