Тем не менее, он записал наши адреса и, подтвердил, что вышлет на них «Готическую Новеллу», предупредив, что она, естественно, написана на латыни.

Матвей успокоил его, сказав, что я в совершенстве владею латынью. Отец Джозеф с удивлением на меня посмотрел, но не стал развивать тему. Он поклонился нам, повернулся как по команде «кругом», и исчез в коридорах Апостольсокого дворца.

Мы пошли в не очень понятном мне направлении, раздумывая каждый о своем. Через какое-то время я заговорил первым.

– Послушай, Мотя! У меня есть к тебе один вопрос.

– Ну?

– Как граждане Ватикана размножаются?

– ???

– Ватикан – государство. У него есть граждане. С тремя из них мы только что беседовали. А граждане – стареют и умирают. При этом – у всех этих граждан – целибат. Они не могут жениться. Вопрос: откуда берутся новые граждане Ватикана?

Мотя объяснил в нескольких нецензурных словах, до какой именно степени его беспокоит демографическая ситуация в Ватикане. По его словам, выходило, что она его совершенно не беспокоит. Беспокоило его совершенно другое.

– Эти ребята хотят, чтобы мы слили. Зачем?

– По-моему, они нас просто жалеют.

– Вряд ли. Зачем тогда вызывали нас к себе? Мы же рассказали все этому Джозефу еще в кафе.

– Не знаю. Зачем?

– Чтоб посмотреть на нас и решить, можно ли иметь с нами дело.

– Ну?

– Они посмотрели и решили, что нельзя. Они нас ни во что не ставят, понимаешь?

– Мотя, но…

– Они ошибаются. Они, блядь, очень ошибаются. И когда они поймут, что они ошиблись, они заебутся извиняться перед нами.

– Мотя, но мне кажется, что они правы. Они считают, что мы мало что можем сделать с этим тайным обществом, которое старше нашей, в общем-то, немолодой страны в три с лишним раза. Тем более, теперь, когда мы знаем, кто убил Химика и Лилю, мы можем себе…

– Нет мы не знаем, кто убил Химика и Лилю. Я имею в виду, кто именно. И тем более мы не знаем за что их убило это сраное Братство. Но что еще хуже: эти ватиканские кастраты не верят, что мы можем что-нибудь сделать с хатами. А мы можем. Мы до хера чего можем сделать с этими отмороженными ублюдками. Как и с любыми другими.

Я не стал спорить с заведенным до предела Мотей. Хотя, честно говоря, его реакция меня удивила. Лично мне казалось, что наша миссия выполнена. Причем выполнена на сто с лишним процентов.

Мы не без труда, не без риска и не без интуитивно верных шагов вычислили организацию, убившую наших друзей. А выносить ей приговор и, тем более, приводить его в исполнение… Извините! Для этого существуют специально обученные люди.

Да и визг от проворачивающихся на асфальте шин белого Мерседеса еще стоял у меня в ушах. Но всего этого я Моте не сказал, решив дождаться более удобного случая.

Самолет в Москву улетал завтра утром. Сегодня было времени хоть отбавляй. Мы отправились гулять по Риму. В музыкальном магазине я купил по просьбе Антона только что вышедший альбом Celtic Women. От нечего делать, я вставил его в CD-player и стал слушать. Пели, как и обещало название, женщины. Сначала, если бы не некий налет языческого варварства и совершенно непонятный язык, я бы сказал, что это очень похоже на американский спиричуэлс. Потом с помощью скрытой плещущей энергии варварство победило с заметным музыкальным преимуществом. Тут сказать мне уже было нечего. Особенно про An Gabhar Ban.

Разве, что кельтскую музыку в Риме слушать глупо. Лучше бы уж поставить Челентано. На худой конец, Тато Кутуньо с его Italiano Vero.

Потом я, вдруг, понял, что не прав. А кого же ставить в Риме, как не кельтов? Единственный народ, захвативший Рим на росте римской военной славы… Вандалы и готы завоевывали, уставший, пресыщенный, обрюзгший и все повидавший Рим. А кельты – молодой, крепнущий и дрезкий. Тем более, что настоящей латинской музыки не осталось. А кельтская – пока есть.

Sa tsean ghleann thiar a bhi si raibh

Go dti gur fhas na hadharc' uirthi

Bliain is cead is corradh laethe

Go dtainig an aois go trean uirthi

Bhi si gcro bheag ins an cheo

Go dtainig feil'Eoin is gur ealaigh si

Thart an rod san bealach mor

Gur lean a toir go gear uirthi…[29]

Стало темнеть. Матвей предложил пойти поискать казино или ночной клуб. Ему хотелось оторваться. Я отказался. Тогда мы вернулись в «Эль-Греко», поужинали и отправились в гостиницу.

Мы пошли к стойке регистрации гостиницы и подтвердили билеты на завтра на утренний рейс. Матвей выглядел очень раздраженным и чуть не наорал на черноглазую длинноногую итальянку за то, что записала его фамилию с ошибкой. Herasnov вместо Krasnov. Я еще подумал, что спать мне не светит.

Затем мы пошли в гостиничный бар. Матвей заказал коньяк. Мне совершенно не хотелось никакого алкоголя. Я пил зеленый чай.

– Значит, ты за то, чтобы смотать удочки? – мрачно спросил Матвей.

– Ну если так советует сам Папа Римский… Послушай, у них больше опыта, денег и связей. Им бороться с хатами проще. Сподручней. Понимаешь, каждый должен делать свое дело.

– Да я все понимаю. Только это как-то… Не круто.

– Мотя! Я придумаю, как смотать удочки круто. И, вообще, рано решать. У нас же концессия. Давай послушаем Антона. Завтра мы будем в Москве и все обсудим.

На самом деле, на Антона я особенно не надеялся. Если для Моти пробным камнем было «круто-не-круто», то для Антона больше волновало «честно-не-честно». Точнее, fair-not-fair.

Мы пошли в номер. В номере Матвей в минуту опустошил алкогольную часть мини-бара, позвонил в room service, заказав добавки и завел пластинку под названием «ненавижу хатов и баб». Я устал от пьяного Матвея вместе с его финдиректриссой, и пошел в душ.

У каких-то японцев я читал, что холодная вода закаляет, горячая – расслабляет, а еле теплая – тонизирует. В самый разгар водных процедур мне показалось, что зазвонил гостиничный телефон. Для одиннадцати по европейскому времени и часу ночи по Москве это было поздновато.

Я остановил воду, чтоб хоть что-то услышать и закричал:

– Мотя, если это room service, скажи им, чтоб добавили к заказу чаю. Зеленого! Слышишь?!

– Да я им сейчас все скажу! – прозвучало мне в ответ.

Я понял, что позвонившему не повезло: у Матвея боевое настроение. Кроме room service и Антона все равно звонить в наш номер никто не мог, а их обоих мне было не жалко. Но вскоре я решил, что Антон скорее всего бы позвонил на мобильный, а для room service беседа затянулась.