– Именно! – ответил герцог, радуясь проницательности внука. Прискорбно, что он не Говард по рождению, думал герцог. У Вариана ум настоящего придворного деятеля, но, к несчастью, слишком мягкое сердце. Он остается при дворе лишь для того, чтобы угодить мне. Но, как только он женится, ему придется уехать, потому что король будет слишком зол на него. И его будет не хватать.

Заметив, что дед плотнее запахнул полы бархатного, подбитого мехом халата, граф Марч встал и подбросил в камин еще одно бревно.

– Расскажите, милорд, как вы собираетесь действовать?

Герцог был немногословен.

– Сегодня вечером леди Рогфорд подмешает легкое снотворное в питье всем фрейлинам. Потом впустит в покои фрейлин двух моих людей, которые отнесут Ниссу Уиндхем в твою спальню. Как только мне сообщат, что она благополучно лежит в твоей постели, я позабочусь, чтобы об этом узнал король. И мы обнаружим вас двоих вместе. Смотри же, Вариан, не забудь ее обнять, как только услышишь наши голоса за дверью. Снотворное, которое мы ей подмешаем, очень слабое. Очень возможно, что девица проснется в тот момент, когда ты заключишь ее в объятия. Но никто не поймет, что она брыкается, потому что испугана и пытается сопротивляться. Напротив, все решат, будто это любовный порыв. В сложившихся обстоятельствах у короля не останется другого выбора, кроме как отвергнуть Ниссу, и поле боя останется за твоей кузиной. И будь уверен, Вариан, что моя благодарность не заставит себя ждать – ты только поспеши жениться. Истинно говорю, ты единственный, кому я могу довериться в этом крайне щекотливом деле. И я всегда мог на тебя положиться.

Как он умен, думал Вариан де Уинтер. В таком возрасте, когда многие предпочитают осесть дома и наслаждаться последними годами жизни, Томас Говард продолжал вращаться в гуще событий, проворачивая интриги, затевая заговоры, продумывая каждый план до мелочей.

– Милорд, если вы ищете моей помощи в этом деле, – сказал граф, – вы отпишете мне эти земли сегодня же. В отличие от моего отца – упокой его Господь, – я-то знаю, что вам доверять нельзя.

Герцог Норфолк от души рассмеялся, что делал крайне редко.

– Это потому, парень, что ты умен, как Говард, но не столь доверчив, как де Уинтер, – сказал он, посмеиваясь. – Очень хорошо. Договор будет в твоих руках уже к заходу солнца.

– А если нет, дедуля, я не стану участвовать в вашей игре, – сказал Вариан де Уинтер. – Надеюсь также, что вы расщедритесь на свадебные дары, несмотря на мое дурное поведение.

– Разумеется, мальчик мой. А теперь ступай. Сегодня мне нужно заняться и другими делами. Твое дело – лишь малая часть моего плана, чтобы привести твою кузину Кэтрин на английский трон. Тут есть над чем поработать.

– В этом я не сомневаюсь. – Поклонившись деду, граф вышел.

Спальня Вариана де Уинтера находилась тут же, в той части дворца, что была отведена герцогу Норфолкскому. Вот что значит быть внуком Томаса Говарда! К тому же в данный момент герцог к нему благоволил. До того, как Вариану исполнилось шесть, он жил с отцом в фамильном имении Уинтерхейвен. Дедушку Говарда он видел всего несколько раз и очень хорошо запомнил, как стоял возле отцовского кресла в библиотеке и слушал, как решается его судьба в тот самый день, когда дед приехал, чтобы забрать его из родного дома.

– Пришла пора занять место, которое ему принадлежит по праву, – говорил герцог. – Шесть лет он живет среди деревенщины, и у него манеры пастуха. А он, в конце концов, мой единственный внук.

– И мой единственный сын, – спокойно возражал Генри де Уинтер. Он был настроен воинственно, что с ним случалось нечасто. – Однако я согласен с вами, милорд. Я счастлив здесь, на своей земле среди моих поселян. В этой жизни я повидал все, что хотел. Вариану следует узнать, что может предложить ему мир – прежде чем он сам выберет, где жить. И думаю, что лучше всего ему учиться жизни в вашем доме, милорд. Увозите его, но пусть каждое лето он возвращается домой. Негоже забывать, что он де Уинтер по рождению и что у него есть обязанности также и на своей земле. Он все, что у меня есть; я буду тосковать.

С тех пор Вариан стал жить в доме деда и воспитываться вместе с двумя детьми от его второго брака. Впрочем, они появились позже. Генри Говард родился на следующий год, а тетка, Мэри, явилась на свет, когда Вариану уже исполнилось десять. В возрасте пятнадцати лет дядя Генри сделал ребенка дочке одного из фермеров. Когда положение девушки стало очевидным, отец избил ее, пытаясь выведать имя совратителя. Разумеется, ее следовало выдать замуж. Но девушка сказала только – «это был один из детей его светлости».

Потом, в тайне от всех, она попыталась призвать любовника к ответу. Генри Говард, высокомерный, неопытный и напуганный – что скажет и сделает всемогущий дед, – не решился сознаться в своем проступке и прогнал девушку прочь. Дочка фермера повесилась в отцовском амбаре, чтобы избежать позора, а в доме герцога разразился ужасный скандал. Крестьяне, прислуга – все только об этом и говорили.

Герцог Норфолк был в ярости. Человек небезгрешный, он все-таки был справедлив. Когда от него забеременела кузина Бесс, он стоял за нее горой, хотя не мог на ней жениться из-за того, что уже был помолвлен. Но сын не унаследовал твердости его характера. Тогда внук, чтобы защитить своего юного дядьку, согласился взять вину на себя. Никто не принял во внимание то обстоятельство, что в то лето, когда была совращена фермерская дочка, Вариан де Уинтер жил в доме отца, на своих землях. Напротив, все тут же вспомнили, что мать графа Марча была незаконной дочерью герцога. Говорили о его неотразимой мужской красоте, и дамы втайне мечтали оказаться в его крепких объятиях. И нескольким это удалось. О полученном опыте – чрезвычайно приятном – они шепотом поведали всем своим подругам. Разумеется, после такого случая матери стали прятать от него дочек на выданье. Вариан приобрел дурную славу ненасытного сластолюбца и вообще человека крайне опасного.

С некоторых пор он стал задумываться о женитьбе. Быть последним носителем имени своих предков – это серьезная ответственность, и он ею тяготился. Ему хотелось иметь сыновей и дочерей. Но проклятый скандал не утихал. Какое достойное семейство рискнет выдать дочь за человека, который столь бессердечно пренебрег своим долгом перед девушкой с ребенком!

Теперь, когда прошло немало времени, граф Марч осознал, что ему не следовало принимать на себя вину за преступление, совершенное пятнадцатилетним дядей. В конце концов светское общество простило бы Генри Говарда, списав грех на его юность и неопытность. Но Вариану де Уинтеру в то лето уже исполнился двадцать один год. В таком возрасте пора думать головой, тем более учитывая историю его матери. Даже дед признал, что они тогда совершили ошибку, но было поздно.

Что ж, к завтрашнему утру у него будет жена. Вот только способ ее получения казался графу отвратительным.

Войдя к себе в спальню, Вариан позвал камердинера, который явился из гардеробной, где хранилась его одежда.

– Тоби, когда в последний раз мы меняли простыни на этой кровати? – спросил он слугу.