– Но ты выйдешь за меня замуж?

– Я подумаю, – важно ответила Кимберли. Она уже могла позволить себе подшучивать над Артуром, но по-прежнему удивлялась, как он мог влюбиться в обычную женщину, какой она себя считала.

Артур расстегнул сорочку и вдруг простонал:

– Если ты хочешь снова видеть меня рядом с собой в постели, ты просто должна выйти за меня замуж.

Кимберли рассмеялась, радуясь непривычному ощущению свободы.

– Если я соглашусь выйти за тебя, могу я получить что-нибудь взамен?

– Значит, ты хочешь выйти за меня? – уточнил Артур, включаясь в игру.

Свое согласие Кимберли выразила глубоким вздохом.

– Очень. Ты не возражаешь, если я спрошу, насколько сильно ты меня любишь? – застенчиво пролепетала она.

Артур посмотрел на нее любящим взглядом.

– Влюблен по уши и схожу по тебе с ума. Хватит на две жизни, по крайней мере.

– Я люблю тебя не меньше, – сказала Кимберли и, обхватив его за шею руками, притянула к себе.

Спустя месяц Кимберли и Артур поженились.

Подготовка к свадьбе занимала все время Кимберли. Она познакомилась с семьей Артура, которая приняла ее безоговорочно. Поначалу Кимберли даже слегка побаивалась бьющего через край дружелюбия общительного многочисленного семейства, но, обласканная теплотой Мартинесов, в конце концов почувствовала себя как дома.

Глэдис помогла подруге выбрать подвенечный наряд. В платье с атласным лифом и шелковой летящей юбкой с длинным шлейфом Кимберли казалась принцессой. Впечатление усиливала подаренная Артуром диадема, усыпанная бриллиантами, с помощью которой на голове удерживалась тончайшая фата.

– Ты такая красивая, что я не могу оторвать глаз от тебя, любовь моя, – сказал Артур, когда они с Кимберли наконец остались вдвоем на танцевальной площадке во время свадебного обеда.

Сердце Кимберли не переставало громко стучать с той минуты, как она увидела его у алтаря. Как и положено жениху, Артур стоял с серьезным лицом и неотрывно смотрел на свою невесту. Последний месяц Артуру приходилось много работать, чтобы освободить время для предстоящего медового месяца, поэтому они виделись очень мало.

– Я так хочу остаться с тобой наедине, что у меня все ломит внутри от напряжения, – прошептал Артур.

Кимберли покраснела, пытаясь заглушить собственное острое желание, вызванное его откровенным признанием.

Медовый месяц они проводили в старинном доме семьи Мартинес, расположенном неподалеку от Малаги на средиземноморском побережье Испании. Семья Артура давно перебралась в Америку, но родовой дом сохранила.

На следующее утро после приезда Кимберли вышла на залитую солнцем террасу и с восторгом окинула сверкающую гладь моря.

– Как здесь красиво! – восхитилась она. – Ты часто бываешь здесь?

Артур обнял ее и нежно провел ладонью по ее животу.

– Редко, к сожалению. Это все-таки далеко. Но теперь, когда я стану отцом, мы можем проводить здесь больше времени, для ребенка очень полезен морской воздух.

Кимберли переполняла радость. Сейчас в ее жизни было все, о чем может мечтать каждая женщина: красивый, богатый, любящий муж, скоро у них родится ребенок… Но, несмотря на всю полноту счастья, Кимберли не давала покою одна мысль, глубоко засевшая в ее сознании. Она долго не решалась задать этот вопрос Артуру, но сейчас, набравшись храбрости и глубоко вздохнув, смущенно спросила:

– Наверное, я покажусь тебе глупой гусыней, но все же спрошу… Может, я надоем тебе скоро?

– Господи, о чем ты говоришь?! – воскликнул ошеломленный Артур. – Ты или наши отношения никогда не надоедят мне. Я даже не мечтал, что в моей жизни появится женщина, которая сделает мою жизнь такой счастливой.

– Несмотря на то что я никогда не дорасту до бриллиантовых наручников? – лукаво спросила Кимберли.

Артур судорожно пытался сообразить, что для него важнее: легендарная репутация героя-любовника или спокойствие его молодой жены. Бриллиантовые наручники, о которых так много писали светские репортеры, на самом деле были обыкновенным брелоком для женского браслета. Артур знал, что всю эту историю с наручниками выдумала одна стервозная бродвейская актрисочка, с которой он переспал пару раз, после чего расстался с ней навсегда, подарив на память злополучный брелок.

– Все это меня уже не интересует, – небрежно отмахнулся Артур, но, увидев тревогу в глазах Кимберли, все-таки рассказал ей правду о пресловутых наручниках, осыпанных бриллиантами.

Кимберли долго смотрела на него, а потом вдруг согнулась от приступа хохота. Каждый раз, когда она хотела остановиться, у нее перед глазами вставало жалобное выражение на лице Артура, когда он решился сделать признание, ударявшее по его имиджу донжуана, и она снова заходилась в хохоте.

– Но теперь, когда я нашел женщину моей мечты, я могу осуществить все свои сексуальные фантазии, – сказал Артур, быстро придя в себя.

Он поднял Кимберли на руки и направился в спальню.