Обычно (в особенности еще и с учетом того, что виртуальную реальность вообще, и Послежития в частности, можно было напичкать удивительно богатым жизненным опытом) люди удовлетворялись более скромными и добрососедскими планами роста в Реале и экстенсивной, хотя и все еще ограниченной программой экспансии в Виртуале.

И происходило это потому, что жизнь в виртуальной среде обитания соблазнительно манила, в особенности тех, кто только начинал развивать соответствующие технологии душеспасения. В высшей степени захватывающая и впечатляющая ВР являлась совершенно неизбежным приложением к технологии записи мыслеразума, даже если — странным образом — ее и не существовало прежде. Одна вызывала к жизни и дополняла другую.

Лишь немногие виды не озабочивались стороной дела, связанной с душепередачами; некоторые потому, что благодаря своему наследству и уровню развития уже имели что-то в этом роде или что-то, перечеркивавшее привлекательность этой технологии, у других были религиозные или философские соображения, а третьи — и их было большинство — потому, что их больше интересовало бессмертие в Реале, а на запись мыслеразума они смотрели как на какой-то отвлекающий фактор или даже как на признание поражения.

Конечно, в любом обществе, использующем эту заковыристую технологию записи душ, существовала консервативная точка зрения истинно верующих, которые утверждали, что единственная послежизнь, которая стоит этого названия, проживается где-то в другом месте, в истинном раю или аду, в которые они всегда веровали до появления всей этой новомодной технологии, но отстаивать эту позицию было нелегко, поскольку твой мозг одолевали сомнения: а что, если ты, когда настанет час, не будешь спасен, тогда как в мозгу всех остальных есть маленькое устройство, которое гарантированно обеспечивало спасение.

В результате многие цивилизации большой галактики обзавелись собственными Послежитиями: Виртуальными реальностями, сохраняемыми в цифровых или иных субстратах, куда могут отправиться умершие и — по крайней мере, в некотором смысле — продолжить жить.

— Я вас уже вижу, господин командир. — (Манин.)

— Возьми в награду пирожок, моряк. Переключайся на линию видимости.

— Извините, господин командир. Я хотел сказать… — (Манин.)

Последовала пауза. Ватюэйль рассматривал большой кусок ярко-синего с белым неба за кривым входом. Неизвестные — код: «Рассматривать в качестве врагов» — молчали.

Видимая ему часть планеты постоянно и очень медленно изменялась. Он вернулся назад и посмотрел, насколько она изменилась с того момента, когда он занял позицию здесь. Вычел компонент движения того места, в котором находился. Место, в котором он находился, тоже вращалось, но оно вращалось медленно и с неизменной скоростью, а потому вычесть это движение не составляло труда.

Теперь он видел, что планета очень медленно вращается. Кроме того, белые полосы и вихри поверх синевы тоже менялись, но даже еще медленнее. Некоторые полосы расширялись, некоторые сужались, а вихри крутились вокруг своих осей и, кроме того, смещались по поверхности планеты даже с учетом ее вращения.

Он много раз разглядывал повторы всего этого движения. И от этого чувствовал себя хорошо. Но иначе, чем то «хорошо», которое он чувствовал, проверяя свое оружие. Это было похоже на то чувство, которое он испытывал, глядя, как нога Ксагао, спотыкаясь, топает к планете. В особенности от того, как изменялась траектория ее движения. Это было прекрасно.

Прекрасно. Он задумался над этим словом и решил, что оно подходит для данного случая.

Некоторые Послежития просто предлагали бесконечную развлекуху для постмертвых: вечный курорт с безграничным смехом, приключениями, спортом, играми, науками, путешествиями, шопингом, охотой или любым другим видом деятельности, которая более всего была по душе данному виду. Другие Послежития существовали не только для самих мертвецов, но и для живых, обеспечивая практическим средством коммуникации с предками те общества, которые унаследовали эту идею или недавно прониклись ею.

Некоторые имели более созерцательную и философскую природу, чем те, что зациклились на всеобщем веселье. Для других — и большинства наиболее старых Послежитий — было характерно медленное увядание, а не подлинное виртуальное бессмертие, при этом личность скончавшегося медленно (обычно в течение многих поколений в Реале) растворялась в общей массе информации и цивилизационной морали, поддерживающейся в виртуальной среде.

В некоторых мертвые жили гораздо быстрее, чем в Реале, в других с таким же темпом, а в третьих гораздо медленнее. Некоторые даже предусмотрели способы возвращения своих возлюбленных мертвецов к жизни.

А в некоторых Послежитиях смерть оставалась: вторая — окончательная и безвозвратная смерть даже в Виртуале, потому что (как выяснилось) лишь очень немногие виды естественным образом рождали личностей, обладающих способностью или желанием жить бесконечно, а тех, кто прожил достаточно долго в Послежитии, начинала одолевать бесконечная, смертная тоска, или же они впадали в кататоническое — или визгливое — безумие. Цивилизации, лишь недавно втянувшиеся в эту игру, пережили настоящее потрясение, когда из их стоивших огромных затрат, требовавших мучительных усилий, усердно защищаемых и тщательно дублируемых Послежитии стали раздаваться первые отчаянные мольбы об истинной, настоящей смерти.

Рассматривать такие мольбы как абсолютно естественные было довольно-таки непросто.

А еще и исполнять просьбы мертвецов.

Он хотел остаться и наблюдать планету за кривым входом еще долго-долго, чтобы увидеть, как дальше будут изменяться полосы и вихри. А потом он смог бы снова и снова просматривать запись. Увидеть новые части планеты тоже было бы хорошо. Это было бы еще лучше. А еще лучше — увидеть всю планету целиком. Это было бы лучше всего.

Он осознал, что начинает чувствовать себя неудобно. Поначалу он не понимал, в чем причина этого, а потом ему стало ясно: он слишком долго оставался на одном месте после этого события с кодом «Недавнее боестолкновение».

Он задумался: что ему делать? В последнее время ничто не изменялось, ничто не двигалось. Он решил, что может поменять место.

Он попытался спрашивать у своих Внешних зондов/Узлов сопряжения, что они чувствуют, но у него все еще не было этих узлов. Вообще-то эти штуки, что уж они собой представляли, должны были наличествовать, но их не было. Это напоминало еще один пустой магазин, который по идее должен быть полон.

Значит: действуй иначе. Он тихо поднялся на своих трех сочлененных ногах, органы его чувств прощупывали все вокруг, когда его Верхний сенсорный купол поднялся в пространство под потолком (просвет наверху соответственно уменьшился с 18,3 до 14,2 метра) и позволил ему увеличить обзор. Обе его башни Главных стволов были направлены в сторону кривого входа. Все шесть его коконов вспомогательного оружия заняли боевое положение и взяли под контроль остальное пространство вокруг него, ему даже не потребовалось говорить им, чтобы они сделали это. Он повернул Верхний оружейный ворот, направляя Башню 2 назад, откуда, как он понимал, меньше всего можно было ожидать опасности, поскольку эта башня израсходовала часть энергии и получила некоторые повреждения, пусть и незначительные.