всего лишь просил меня открыть пакет – не бог весть какая просьба. Я и сама не понимала, почему медлю, но если раньше мне казалось, что я на другой планете, то сейчас я попала в иную вселенную. И мне стало не по себе.

Впрочем, не надо быть смешной. Я положила легкую упаковку на колени и открыла ее. Внутри обнаружилась легкая плоская коробочка. Вот и разгадка – на ней было написано Hermes, и это точно не подделка. Но что бы там ни находилось, для меня это явно перебор.

– Могу я задать тебе вопрос? – произнесла я. – Ты это для меня купил? Это подарок или что-то в этом роде?

Декстер нахмурился и положил кусок сыра на крекер.

– Да. Я уже сказал тебе. Это действительно подарок.

Но он этого не говорил. Он сказал: «У меня для тебя есть кое-что», и это гораздо более туманная формулировка и не такая смущающая. Но я все же хотела точно знать, прежде чем открою лежавшую у меня на коленях коробочку, что это и почему он мне это подарил.

– Ты не обязан дарить мне подарки, – произнесла я, глядя на коробку. С одной стороны, я сгорала от желания узнать, что там лежало, с другой – боялась узнать, что это такое.

– Там нет ничего особенного, – сказал он. – Хочешь, я сам открою?

Он протянул руку к коробке, но я быстро отстранилась, потянула за тонкую коричневую ленту и приподняла крышку. Не знаю, что я ожидала увидеть, но сверху лежала тончайшая оберточная бумага.

Я сняла упаковку и увидела ткань, которая выглядела как настоящий шелк, а вовсе не вискоза, изделия из которой я обычно носила. Она сияла самыми прекрасными на свете цветами – всеми оттенками синего и зеленого.

– Что это?

– Ты задаешь мне один и тот же вопрос, и мне приходится давать тебе одни и те же ответы, – сказал он. – Вытащи же его, наконец, ради бога.

На этот раз он подцепил кончик ткани и вытянул из коробки шелковое полотно. Оно, словно покрывало, опустилось на наши головы. Все оттенки павлиньего хвоста вихрем закрутились вокруг нас, словно роскошный диковинный парашют.

– Осторожно, – сказала я, вскакивая и ловя этот изумительно легкий яркий кусок шелка, чтобы, не дай бог, он не опустился на разложенные на столе сыры.

– Это шарф, – произнес он, а я стояла, растянув ткань перед собой, словно это была картина, а я примерялась, куда бы ее повесить.

– Он прекрасен.

Но этих слов явно не хватало, чтобы описать красоту рисунка. От него просто захватывало дыхание. Это был шарф, при виде которого сразу становилось ясно, что та, кто его носит, несомненно, утонченная, образованная, космополитичная женщина из высших кругов общества.

В глубине души я чувствовала горькое разочарование. Ведь я-то такой вовсе не была.

– Я увидел этот шарф в витрине, и он напомнил мне о тебе. О твоих глазах. Волосах. Мне показалось, что он должен тебе понравиться.

Сердце мое оборвалось, словно кто-то перерезал ниточку, на которой оно висело. Во мне бушевала буря противоречивых эмоций. Я не знала, смеяться мне или плакать. А потом внутренний голос прошептал: «Уезжай домой. Ты чужая в этом мире».

– С тобой все в порядке? – спросил он. – Мне не стоило это покупать?

Как объяснить ему, что я чувствовала, когда я сама не могла в этом разобраться? Он купил мне подарок. У меня должна была голова кружиться от радости, а мне хотелось побросать одежду в чемодан и первым же рейсом улететь в Орегон. Я никогда не чувствовала себя так далеко от дома.

– Эй, – произнес он, усаживая меня себе на колени. – Я сделал что-то не то?

Я хотела было отстраниться от него, соскочить с его колен, но мне не хотелось показаться неблагодарной.

– Очень мило с твоей стороны подарить мне этот платок, – сказала я, теребя пуговицы на своей – точнее, его – рубашке.

– Тебе не понравилось? – спросил он.

Я покачала головой. Наверное, на свете нет человека, которому не понравилась бы такая красота.

– А что тогда не так? Я думал, что, может, это не совсем уместно, но Стелла убедила меня довериться своей интуиции. Ведь ничего особенного в этом нет. Но если хочешь, я его верну.

«Уместно» казалось не совсем точным словом, но в целом оно отражало суть происходящего.

– Не то чтобы неуместно, но… он мне явно не подходит…

Декстер сжал мое лицо в ладонях.

– Признайся, что тебя тревожит, Холли Лумен. Ведь я точно знаю, что этот платок специально создан для тебя.

Если я что и узнала о Декстере за эти две недели, так это то, что он решителен и настойчив. Я не смогу заставить его сменить тему, если только не случится пожар.

– Я не о том, идет он мне или нет.

– В таком случае, надеюсь, это не из-за того, что ты считаешь, что он слишком хорош для тебя.

Мне вдруг показалось, что свет в комнате погас и из нее выкачали весь кислород. Еще пять минут назад мы лакомились сыром и цитировали любимые фильмы. Почему же все сразу так осложнилось?

Почему Декстер спросил, не считаю ли я себя недостойной такого роскошного подарка? А я просто подумала, что не стану носить брендовый шелковый шарф, когда вернусь в Орегон, и он так и пролежит вечно в своей коробке. После времени, проведенного в Лондоне, как я смогу вернуться домой? Удастся ли мне найти работу в ювелирной отрасли в Нью-Йорке? А если даже у меня это получится, не останусь ли я навечно Холли Лумен из трейлер-парка, кем бы я ни работала, чем бы ни занималась?

Конечно, от этого никуда не деться. Мне никуда не деться от самой себя.

У меня никогда не появится повода носить такой великолепный и дорогой шарф. Моя судьба в этом мире предрешена.

Этот шарф символизировал жизнь, которой у меня никогда не будет, женщину, которой я никогда не стану.

– Эй, – сказал Декстер, крепче прижимая меня к себе. – Этот подарок вовсе не предназначен для того, чтобы расстроить тебя.

Это была не его вина. Он попытался сделать что-то приятное для меня. Что-то прекрасное.

– И вовсе я не расстроена, – ответила я, хотя мой голос говорил совсем об обратном. – Просто это уже слишком. – Для меня. – Это слишком дорогой подарок, – поправила я себя.

– Но это всего лишь деньги, Холли. И на фоне всех этих ювелирных изделий, которыми мы окружены каждый день, совсем незначительные.

Я закатила глаза и слезла с его колен. Ему