Спросить о том, что же это у Демьяна, даже не успела. В соседней со мной камере поднялся толстый мужчина-человек и, опустив штаны, прямо при мне сходил в эту дырку в туалет. В крайнем смущении, и даже шоке, я закрыла лицо ладонями и тихо заплакала. Куда я попала! Я хочу домой, в трущобы на Земле, в приют для бездомных на Ио, да хоть куда, главное убраться отсюда и никогда не вспоминать это адское путешествие.

— Анита, земляночка моя, ну что же ты расклеилась? — шепот Демьяна из соседней камеры четко долетал до меня.

Он резко встал и передвинул свою койку к той стене, где стояла моя.

— Ну, видишь, мы снова будем спать рядом. Успокойся, Анита, тут нет ничего страшного. Да это, конечно, неприятно, но ты быстро привыкнешь и адаптируешься. Ты же такая смелая девочка: личинок не побоялась, носителя не испугалась, даже проверила какая у него стадия, дезинфекторов не устрашилась. А теперь что? Тебя сломает отсутствие цивилизованного туалета?!

Зарыдав сильнее, я закивала головой. Я не смогу нормально жить, когда рядом при мне такое делают.

— Ну, Аниточка, успокойся. Я честно не буду смотреть на тебя. И этому толстяку не позволю. Пригрожу ему голову по прилету отвернуть, он быстро отвернется. Солнышко, прекращай плакать. Мне неуютно от вида твоих слезинок.

Всхлипнув, я попыталась взять себя в руки:

— Правда, не будешь смотреть?— спросила я охрипшим от слез голосом.

— Конечно, милая. Я же понимаю, что ты - цветочек земной тепличный. Зачем мне тебя так смущать?!

Мужик в соседней камере, явно слышавший весь наш разговор, что-то буркнул и смачно сплюнул на пол.

— Это он зря, – усмехнулся Демьян, — чем грязнее в капсуле, тем чаще дезобработка. Тут лучше вообще лежать и даже лишний раз не двигаться.

— Ты раньше был в такой?— проведя ладонью по пластику, я попыталась поковырять его ногтем.

— Да. В колониях на астероидах эпидемии нередко. Порою, мы специально заразу растаскивали, чтобы передохнуть в карантине. На рудниках работа не сахар, выматывает быстро.

— На рудниках… – повторила я. – Ты был в тюрьме за орбитой Нептуна?

— За орбитой Плутона, солнышко. В аду я был ледяном.

Наш разговор прервал резкий визжащий гудок, разнесшийся по всему отсеку карантина.

— Ложись быстрее и не шевелись, — скомандовал Демьян.

Я послушалась мгновенно и закинула на лежак босые ноги. Выпрямившись, улеглась во весь рост и тут же заметила, что моему марионеру пришлось поджать чуть ноги, чтобы уместиться на койке. Какой же у него рост, раз ему лавка мала?

А стопы?! Да они огромны!

— Что не так? – Демьян, видимо заметя, как я неприлично таращусь на его огромные ступни, забавно поиграл пальчиками.

— Как ты себе обувь с таким размером покупаешь? Такие ботинки вообще существуют? – выпалила я, особенно не задумываясь о том, что спрашиваю. С Демьяном было легко, можно было не подбирать слова и не мучиться, обдумывая непроизнесенные фразы.

— Ну, это не всегда легко, но босым, как правило, не хожу. Я даже для представителя своей расы крупный очень. А как ты с такой маленькой ножкой обувь покупаешь? В детских отделах?

Демьян с хитрецой глянул на меня и поджал губы, чтобы не рассмеяться.

— Ничего подобного, – поддалась я на провокацию, – у меня нормальный размер ноги.

Вокруг что-то зашипело, и этот звук заставил меня умолкнуть. Из четырех углов пола капсулы хлынул клубящийся пар.

— Это дезинфекция, — пояснил Демьян, — ничего страшного, но старайся глубоко не вдыхать.

Сделав глубокий вдох, я замерла. Комнатка быстро наполнилась дымом. Он неприятно щекотал нос, но переносился не так тяжко как тот, что был в отсеке. Через пару минут все рассеялось и снова стало легко дышать.

— Анита, все хорошо? – раздалось из соседней капсулы.

— Да, — прошептала я, – только холодно стало.

— С этим ничего не поделаешь, малышка. Тепло не будет. Поспи немного.

Пространство вокруг погрузилось в тишину. Иногда мимо нас проводили пассажиров, но их становилось все меньше и меньше. К концу дня оказались занятыми чуть больше половины. Помимо камеры Демьяна, моя капсула соседствовала еще с двумя. В одной обитал толстый мужчина-человек, во вторую поместили нелюдя неизвестной мне расы. Он явно был гуманоидом, но лысый бугристый череп и огромные на пол-лица глаза никак не выдавали в нем человеческие корни.

Этот мужчина-инопланетянин вел себя весьма странно. Пометавшись по камере, словно лев в клетке, он замер и вместо того, чтобы лечь на койке, завалился прямо на пол. Изредка он бросал косые взгляды в мою сторону, но нарвавшись на гневное лицо Демьяна, отвернулся и более мною так открыто не интересовался.

Толстяк же с каждым часом поражал меня культурой своего поведения все больше и больше. Мало того, что он постоянно плевал на пол, к этому прибавились еще и сморчки. Мужик раздражал меня еще и тем, что бесконечно чесался, запуская руку в штаны. К вечеру я стала тихо его ненавидеть. Похоже, ему нравилось так себя вести и шокировать меня своим поведением.

— Что, землянка, морщишься? — довольно гундосил толстяк, почесывая что-то промеж своих ног, — что ты, недотрога такая, среди нас тут делаешь?!

Услышав его, я отвернулась, а Демьян поднялся с койки и зыркнул с ненавистью на этого заплывшего жиром мерзкого хама.

— Тебе, хряк, что, дышать надоело? Мы же выйдем отсюда! Не страшно меня бесить? – вступился за меня Демьян.

— Ты мне угрожаешь, марионер? Думаешь всесилен?

— Чтобы свернуть твою шею и потерять твой труп, сил много не нужно, – довольно промурлыкал Демьян. — На Бордэ такие высокие причалы, так часто несчастные случаи случаются. Вот вроде с трапа сходил человечек, оступился – и нет человечка, тем более такого жирного.

Мужчина, кажется, проникся и теперь сплевывал на пол, не поглядывая на меня.

В капсуле становилось все холоднее. А когда погас свет, температура опустилась настолько, что при выдохе появлялось облачко пара. Свернувшись калачиком, я прижималась к стене, наивно ища тепло Демьяна. Но согреть меня он не мог.

Я не жаловалась и старалась не показывать насколько мне холодно. Марионеры умели контролировать температуру своего тела. Наверное, Демьян даже не понимал, насколько я заледенела. Он задавал какие-то вопросы, видя, что я не сплю. Я старалась уловить их суть и ответить, но ясность мысли терялась. Наконец, устав, просто закрыла глаза и притворилась спящей.

— Включите отопление! – взвыл толстяк из соседней камеры. – Мы же замерзнем насмерть.

Это был крик в пустоту.

Никому тут дела нет до нашего комфорта. Я не шелохнулась. Не открыла глаза. Просто погружалась в глубокий сон

— Анита! — позвал Демьян. — Анита, тебе холодно?