его веко и, убедившись, что тот в отключке, перешагнул через валяющееся тело и обнял меня:

– Таня, все хорошо, все закончилось, все…

Послышался глухой удар. Над распростертым тевтонцем стоял Жека со сковородкой в руках. Той самой сковородкой. Видимо, у нее судьба была такая – ударная.

– Он шевельнулся! – мстительно пояснил младшенький. – Вот я и оглушил. На всякий случай. О! Он опять шевельнулся!

– Довольно, – скомандовал Феликс, ловко перехватив занесенную руку братца. И отобрал-таки семейное оружие Серебрянских.

– Ты… – начала было я, лязгая зубами.

– Когда ты не появилась через три минуты, – перебил босс, – как обещала, я решил подняться. Хорошо, что ты лишь прикрыла дверь, не защелкнув замок. Я метнулся к машине и взял первое, что попалось под руку…

Снайпер – он и с гаечным ключом в руках снайпер. Так точно тюкнуть тевтонца по затылку с десятка шагов в полутьме прихожей – это талант. Ключ мы, кстати, убрали с места преступления, а сковородку и пистолет оставили.

Что происходило дальше, я плохо помню. Так, мозаика из отдельных кусочков.

– Копа, Чупа, фу! Вас что, не кормят? – ругался Жека, сгоняя болонок с тевтонца. – Цапаете всякую дрянь, что на полу валяется!

Кажется, несостоявшийся шпион пытался очнуться, но, обнаружив перед глазами две радостно оскаленные собачьи морды, отключился уже самостоятельно.

К слову, в протоколе полиции тевтонец потом значился как дважды оглушенный небольшим тупым оружием. А точнее – злыми болонками. Я не возражала. Гордые Чупа и Копа, благодаря чьим стараниям места ударов сковородкой и ключом были погрызены и с ходу орудия, которыми нанесли травмы, идентификации не поддавались, – тем более.

Тевтонец пользовался большим спросом. Его хотели себе и полицейские, и служба безопасности «Танойла». Чем дело кончилось и кто получил приз, я не знала, да и не хотела знать. Лишь вздохнула с облегчением, когда вся толпа, прихватив сковородку, пистолет и шпиона, наконец убралась из квартиры.

Уже под вечер, когда с работы вернулись мама и папа, состоялось эпохальное знакомство Фила и моего отца, продлившееся за рассказом о случившемся за полночь. Только тогда я вспомнила:

– А как же «Кемзит»?

Мы сидели на старом протертом узком диване. Я – растрепанная, в джинсах и футболке, и Феликс – в рубашке и штанах от делового костюма, который стоил наверняка дороже, чем папина Лада Калина.

– Я позвонил Максу еще утром, из твоей прихожей, когда поняла, что с этим шпионом мы застряли надолго, и попросил перенести встречу на завтра. На вторую половину дня.

Он потянулся, чтобы меня поцеловать, и…

– Кхм… – В дверях мгновенно нарисовался папа.

Видимо, он решил блюсти мое девичье целомудрие. Говорить о том, что это делать уже слегка поздно, было совестно.

– Фил, пойдем покурим на лестнице, – сказал он.

– Па, но ты не куришь…

– Доча, иногда тебе стоит токсично помолчать.

– Может, тактично? – проворчала я. – Феликс, кстати, тоже не курит!

– Курю, – быстро наврал босс. – Иногда.

Как только внезапно закурившие папа и Фил вышли в подъезд, мы с мамой тут же прилипли ушами к приоткрытой двери.

– Я спортсменом был, от завода в соревнованиях участвовал, – многозначительно начал отец.

Угу. По плаванью. Я хмыкнула, вспомнив «спортивные» достижения папы. Про них даже в интернете статья была – правда, под заголовком: «Электрик, участвуя в соревнованиях по плаванию, замкнул тройку лидеров». Но отец повел речь не о своем чемпионском триумфе.

– И хорошо боксировал. Да и сейчас у меня удар ничего… Так что если мою Танюшу обидишь… Смекаешь, парень?

– Я адвокат, – в тон ему ответил Фил. – Врукопашную предпочитаю не сходиться. Но если кто решит Таню обидеть, я могу решить этот вопрос даже удаленно. Смекаете?

Удаленно, ага. Винтовкой. Или уголовным кодексом приложить. И неизвестно, что хуже.

– Годишься… Считай, я дал разрешение.

Раздались приближающиеся шаги, мы с мамой и болонками брызнули в кухню. Отец вернулся один.

– Завтра со своим Филей увидишься, – ворчливо известил он.

А «завтра» в офисе царило странное оживление. Перешептывания за спиной, косые взгляды… В приемной секрецербер Серафима Игоревна и сопрано сладострастно перемывали мне косточки. Я их застукала, когда несла боссу договор по «Кемзиту». Фил добился не только досудебного урегулирования, но и того, что Махов вошел в совет акционеров. Пусть с номинальным пакетом акций, но все же. Это была компенсация морального ущерба.

Только я шагнула в приемную, как обе гарпии замолчали, подавившись словом «любовница», и деловито уткнулись в компьютер секретаря, словно там обнаружилось нечто совершенно потрясающее. Сначала я просто хотела пройти мимо. А потом подумала: какого черта? Я действительно встречаюсь с Феликсом. И совершенно не собираюсь этого стыдиться. Да и он не из тех, кто прячется по углам, как школьник.

Я развернулась, подошла со спины к обеим дамочкам, усмехнулась, увидев на мониторе образец заявления о приеме на работу, который они так старательно изучали, и вкрадчиво прошептала:

– Сплетничаем?

Могучая Серафима Игоревна и фрау с ресепшен испуганно обернулись, словно их поймали за просмотром порно. А я широко улыбнулась и четко произнесла:

– Да, я любовница. И что с того? Просто совет на будущее: в сплетнях главное не перепутать причину и следствие, иначе выйдут не страсти Мадридского двора, а анекдот.

– Я слегка не поняла, поясните, – нахмурилась секретарь, которой сейчас портили триумф сплетницы. Что толку распускать слухи за спиной, если объект говорит о том открыто?

– Причина, почему я с Феликсом, в том, что я стала его помощницей, а не в том, что я стала его помощницей, потому что была его любовницей.

Засим удалилась, еще и не подозревая о последствиях своего поступка. Через неделю до меня дошел слух. Дескать, Серафима Игоревна счастлива, что не устроила свою племянницу в «Грату». Потому как выяснилось, что начальник своих помощниц еще и в личных целях может использовать. А ее Лизочка только недавно замуж вышла, и вообще, счастье семейное и так вещь хрупкая. Не стоит его всякими Феликсами испытывать.

Вот с этим я была с ней полностью согласна.

Эпилог

27 июля, зал суда

Речь адвоката на прениях – самая яркая, запоминающаяся часть судебного процесса. Она как итоговая черта, за которой бессонные ночи, напряженная работа мысли, кропотливая рутина, труд защитника все то время, что велось следствие.

Сегодня должен был быть вынесен приговор по делу блогера Мезенцева против владельца «Арго. ру» Иванцова: публикация фото, взятого из открытого источника со ссылкой на автора. Пострадавший считал, что произошло воровство его собственности, и неважно, что статья была для пользователей рунета бесплатной. Он понес моральный урон. И точка! И хотел за него компенсацию.

Я