— Значит, это был его ребенок! — глухо произнесла Тамара.

— Да, это был его ребенок, Тамара, не будь наивной! После того как ты уехала, не оставив никакой записки, не сообщив даже адреса, Росс был как помешанный. Он пытался отыскать тебя, но Лондон ведь большой город, и поверенные, которые занимались делами твоего деда, не смогли помочь.

— Мой отец поменял адрес, когда привез меня в Лондон. Его прежняя квартира была слишком мала, и поэтому мы переехали.

— Да. Так и сказали стряпчие. Спустя некоторое время мы начали слышать о тебе, о твоей работе, читали в газетах и журналах… Вот тогда Росс озлобился.

Тамара, потрясенная, качала головой:

— А когда он женился на Вирджинии?

— Когда он не смог отыскать тебя, когда понял, что ты сама не собираешься устанавливать с ним связь. Его мать все время хотела, чтобы он женился, а ему, казалось, было уже все равно. Как я понимаю, первые несколько месяцев это был нормальный брак, а затем Вирджиния отправилась в Дублин одна.

Тамара сгорбилась. Никогда еще она не чувствовала себя такой непоправимо несчастной. Все, что сказала тогда Вирджиния, вспомнилось ей совершенно ясно, так же, как ее чудовищные подозрения, которые питались ее же собственными страхами. Да, она любила Росса, но он был значительно старше ее, казался ей отчужденным, и она не понимала его чувств к ней. Когда Вирджиния все рассказала ей, Тамара восприняла ее слова, даже не усомнившись в них.

— Так вот почему он так ненавидит меня! — сказала она с дрожью. — А я-то считала, что ненавижу его!

Отец Донахью понимающе качал головой:

— Да, дитя мое. Ты должна пойти к нему, рассказать всю правду, объяснить, что тебе наговорила Вирджиния…

— Нет! — вскрикнула Тамара. — Нет, отец, я не могу этого сделать. И, кроме того, это не поможет! Росс мне не поверит. Ведь Вирджиния была его женой, матерью Люси, он испытывал какие-то чувства к ней! Как бы там ни было, я должна была понять, должна была верить ему. По крайней мере, я должна была набраться храбрости и сказать ему о своих подозрениях! Тому, что я убежала, просто нет оправданий! Это единственное, что я могу сделать и сейчас, — грустно закончила она.

Отец Донахью обнял ее за плечи и слегка встряхнул:

— Тамара, ты не можешь поступить так снова. Если ты сейчас уедешь, ты никогда больше не увидишь Росса. Ты хочешь этого? По отношению к нему? По отношению к себе?

— Для меня это единственный выход, — спокойно ответила она. — Разве вы не понимаете, отец? То, о чем мы с вами говорили, произошло семь лет тому назад. Может быть, Росс действительно любил меня тогда, может быть, он пытался меня найти, и, может быть, если бы он меня нашел, мы были бы счастливы. Но теперь! Слишком много всего — Люси, смерть Вирджинии, сердечный приступ миссис Фалкон. Мне кажется, что все это — моя вина. Росс так и сказал!

— Он так сказал? — Священник опустил руки.

— Да.

Тамара поднялась:

— Я должна идти, отец. Мне надо собрать мои вещи. Я… я уеду сегодня вечером. Я думаю, это будет лучше всего. Я могу уехать на машине в Лимерик, сдать ее в гараж и заказать на завтра билет на самолет в Лондон.

— Но ты ведь сказала — завтра! — Морщинистое старое лицо отца Донахью было взволнованным и печальным.

— Лучше будет сделать это сегодня! — сказала она, вздыхая. — Поверьте мне!

Самолет приземлился в лондонском аэропорту в семь часов вечера, и Тамаре очень хотелось вернуться поскорее в свою квартиру, снова увидеть Эмму и постараться забыть все ошибки, совершенные в прошлом. Бен был прав. Ей нужно было вернуться домой, в Лондон, чтобы все обдумать.

Если Эмма и была удивлена, увидев ее на пороге, то она сумела это скрыть.

— Нужно было дать телеграмму или позвонить, мисс Тамара. В холодильнике почти пусто!

Тамара устало улыбнулась:

— Эмма, дорогая, еда меня беспокоит меньше всего. О, как я рада снова тебя видеть!

Да, было приятно вернуться, удивительно приятно. Она с наслаждением приняла великолепную ванну, вымыла свои волосы и, когда вылезла из воды и вытерлась, надела только длинный темно-синий с золотым домашний халат. Эмма тем временем приготовила великолепный омлет и зеленый салат, а на десерт — суфле из клубники.

— Ты просто поразительный человек, Эмма! — воскликнула Тамара, набросившись на еду и запивая ее несколькими бокалами вина. — Как ты? Ты скучала обо мне?

— Конечно, скучала, — сухо ответила Эмма, стоя у двери в кухню.

— Сядь же, Эмма! — вздохнула Тамара. — Мне так необходимо твое общество, твое нетребовательное общество!

Эмма слегка улыбнулась и присела на краешек стула.

— Ну а как ты? — спросила она. — Ты выглядишь усталой и измученной. Ты что, не спала?

Тамара поежилась:

— Я неважно спала прошлую ночь, но остальное время все было неплохо. Ты знаешь, что ко мне приезжал Бен? — Она протянула руку. — Ну, как тебе это нравится?

— Трогательно до слез, — заметила Эмма, не испытывая особой радости. — Значит, ты все же решила?..

Тамара стащила с пальца кольцо и положила его на стол:

— Да, но не уверена, будет ли это продолжаться, или, может быть, оборвется!

Эмма удивленно посмотрела на нее.

— В чем ты не уверена? — воскликнула она.

— О, Эмма, стоит ли рассказывать тебе?

— О чем?

Тамара со вздохом доела суфле и откинулась на спинку стула:

— О том, почему я поехала в Ирландию.

— Дело было в мужчине, — коротко заметила Эмма.

— Да, конечно. Дело всегда бывает в мужчине. — Тамара рассеянно смотрела на свой бокал с вином. — Но тут было кое-что еще. Кое-что, что произошло семь лет тому назад.

— Я пойду и приготовлю кофе, — сказала Эмма, вставая.

— Принеси две чашки, — сказала Тамара, закуривая сигарету, и Эмма коротко кивнула и взяла поднос с остатками еды, чтобы унести его на кухню.

Кофе был великолепен, и Тамара с удовольствием выпила несколько чашек.

— Ты готовишь прекрасный кофе, Эмма, — сказала она. — Мне этого так не хватало.

Эмма улыбнулась.

— Мне кажется, ты думаешь о чем-то более важном, чем кофе, — сказала она. — Это связано с той картиной, где изображен старый дом?

— Как ты догадалась?

— Очень просто. Ты не хотела ее продавать. Совершенно ясно, что ее ценность для тебя связана с чувством!

— Да, верно. Это дом семьи Фалкон. Он находится в Фалкон-Уэрри, деревне, где я родилась, и называется «Фалкон-Хэд». Человека, которому принадлежит эта земля, зовут Росс Фалкон. Его отец умер, когда он был совсем молодым, и поместье принадлежит ему и его матери.