Ждать. Все, что ему сейчас требовалось, — это ждать.

Он налил себе кофе, сел у окна, рассеянно глядя в светлеющее пасмурное небо. Послышались шаркающие шаги, в дверях появилась заспанная супруга.

— Ты уже встал? — спросила она, отчаянно зевая. — Как себя чувствуешь?

Олег пожал плечами. Женушка скрылась в уборной, потом приняла душ и наконец избавилась от зевоты, словно от прилипшей грязи. Она присела рядом с мужем, положила руку ему на лоб:

— Температуры вроде нет. — Она заерзала на стуле. — А ты помнишь, что нам с Сашкой обещал?

— Что? — удивился Олег.

— Как «что»? — обиделась Таня. — А в Ботанический сад сходить?

— В Ботанический сад?.. — Создатель посмотрел на часы: девять. Выждать нужно часов шесть. А еще лучше — восемь. Тогда он точно отдохнет и наберется сил. Олег кивнул: — Ладно, поднимайтесь, пошли.

Выжидательно поглядывая на часы, он позавтракал, помог сыну одеться, потом отправился вместе с ним вниз по Карповке, свернул вдоль ограды института. Действуя, словно робот, купил билеты, увязался вместе с группой. О чем рассказывали во время экскурсии — прошло мимо сознания. Олегу запомнилось только то, что в оранжереях было жарко, словно в мире Тысячи Солнц.

Домой вернулись около трех часов. Пока Альфонс выражал Танечке восторг от встречи после невероятно долгой разлуки, Олег ушел в комнату, упал на кровать и закрыл глаза…

* * *

Ночь наполняла двор прохладой, словно колодезной водой. Создатель поежился, попытался забраться глубже в стог, но несколько травинок попали за шиворот и не давали покоя. Олег сдался, вылез из сена, снял рубашку и хорошенько вытряс. Огляделся.

Поселок спал: повизгивали тихонько свиньи, постанывали коровы, посапывали овцы. Ни в одном из окон не светилось ни огонька. Селяне, не жалея боков, храпели на своих соломенных тюфяках. Спал поселок, спал весь мир…

Создателя осенило: он сосредоточился, попытался нащупать своего коня. Где Джордж сейчас? Что делает? Услышит ли его? Нет, в ответ на призыв не появилось ни единого отклика. Или Дьявол настороже и продолжает прикрывать скакунов даже ночью, или Бог сам теряет способность властвовать над порождением своего разума…

Олег посмотрел на ближайший дом, внутрь дома… Там жила милая семейка: мать, отец, трое маленьких мальчишек, две девчонки.

На губах Создателя заиграла улыбка; вскоре скрипнула дверь, на крыльце показалась босоногая девица, испуганно огляделась и потрусила к навесу. Самым забавным было то, что она оставалась в полном сознании, прекрасно понимала бессмысленность своих действий, но все равно послушно следовала железной воле Бога.

— Разденься, — негромко сказал Создатель. Девица стянула через голову полотняную рубаху, бросила ее на траву, замерла, неловко прикрываясь руками.

— Руки опусти.

Девочка, прикусив губу, послушалась. Создатель обошел ее кругом, чувствуя, как нарастает возбуждение. Угловата еще, не округлилась, не вошла в возраст. Да, не Элия: груди — прыщики, ножки — спички. Но попочка ничего: маленькая, крепенькая, как орех.

Девица подошла к одному из столбов навеса, уперлась в него руками, оттопырила попку, слегка расставив ноги. Создатель подошел сзади, спуская штаны, выпустил на волю окаменевшую плоть и сильным толчком вошел в нее, словно хотел пробить насквозь. Вожделение было столь велико, что он разрядился уже после нескольких движений, взвыв от полноты чувств, отступил, осел на траву. Услышал тихие всхлипывания: девица плакала, роняя крупные слезы, но продолжала стоять у столба все в той же позе.

— Чего ты там хнычешь? — негромко окликнул он ее, закрыв глаза от блаженной слабости. — Вали отсюда.

* * *

Олег открыл глаза. Да, заснуть в три часа дня — задача не из простых. Особенно если спал почти двое суток. Но время, время уходит. А он здесь…

Создатель прислушался: жена возилась на кухне, сын громко переругивался с попугаем. Олег поднялся, достал из аптечки пузырек с валерьянкой, быстро выпил. Прислушался… Потом разделся, залез под одеяло и закрыл глаза…

— Олежка, ты чего? — потрясла его за плечо Таня.

— Да… Опять себя плохо чувствую…

— Это тебя, наверное, в мастерской продувает. — Танечка заботливо пощупала его лоб. — Ты хоть пообедай, голодный ведь. Давай поднимайся, пойдем к столу.

После сытной и обильной еды Олега разморило, и он наконец-то заснул.

* * *

Создатель чувствовал себя бодрым и свежим. Натянул штаны, потуже застегнул ремень. Забывшись, черпнул ведром воды из неглубокого колодца, попытался сделать несколько глотков, однако только понапрасну облился. Но настроение все равно не испортилось. Он откинул брус с ворот, толкнул тяжелую створку и вышел на тропу. Крупные звезды хорошо освещали дорогу с чистого неба, прохлада бодрила. Пожалуй, ночью идти даже легче, чем днем. Вот только темновато. Хотя над горизонтом уже взлетали первые яркие шары.

Вскоре после того, как рассвело, он увидел высокого старика в белой рубахе, опирающегося на посох и задумчиво вглядывающегося в даль.

— Эй, туземец, — весело окликнул его Олег, — Дьявола не видел?

— Туда он поехал, — хрипло каркнул старик и махнул рукой дальше по тропе.

— Да? — даже удивился Создатель. — Давно?

— Вчера.

— Отлично. — Олег ударил кулаком в ладонь и ускорил шаг.

Старик тоже двинулся с места, ковыляя в противоположную сторону. Из Долины Голодных Ртов прилетел порыв ветра и вырвал из дряхлого тела несколько кусков, отчего старец стал похож на поеденный молью шерстяной носок. Следующий порыв оказался сильнее, и от старика остался только посох и кусок ноги, которые тем не менее продолжали двигаться по траве, пока наконец третий порыв не унес и их, словно ненужные осенние листья.

— А это ты доделывать не собираешься? — Альбертовна указала на полсотни восковок, ровными рядами стоявших на верстаке.

— Завтра отолью, — отмахнулся Олег. — Один черт, пока художники с утра новые налепят — полдня пройдет.

— Раньше, говорят, ты с утра качество отливки проверял, — задумчиво проговорила хозяйка, — и брака у тебя потому не было…

— Какого брака? — безразлично поинтересовался литейщик, продолжая переодеваться.

— Художники жалуются: раковины на изделиях стали попадаться.

— По технологии производства, — огрызнулся Олег, — при отливке металла бракуется до двадцати процентов продукции. Так что я тут ни при чем.

— Но раньше ведь такого не было? — попыталась настоять на своем Альбертовна.

— А меня обвиняли, что восковки теряю, — парировал Олег. — Не хватает, видите ли! Теперь выдаю обратно все. Опять, что ли, любимцы муз недовольны? Пусть сами литьем займутся! — С этими словами он аккуратно оттер хозяйку за дверь и запер мастерскую.