Они проехали мимо скучавшего возле машины полицейского, и Каррот свернул на аллею с высокими пальмами, листья которых раскачивались от утреннего бриза и роняли семена размером с каштан.

— Как думаешь, их можно есть? — спросил Скип.

— Уверен, что нет, — ответил Каррот, снова изучая пристроившиеся за ними машины.

— А если поджарить?

— Тогда можно, — с той же уверенностью произнес Каррот.

— Твой маленький пистолет с тобой?

— Разумеется. А почему ты спрашиваешь?

— Ты так быстро его выхватываешь, что рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.

— Там всего четыре патрона.

— Я знаю. Но по статистике нам противостоят группы от двух до четырех человек.

— Откуда взялась такая статистика? — спросил Каррот, делая новый поворот и замечая, что наряду с новыми машинами — красным «Аваро» и каким-то грузовичком, сзади снова пристроился серый «Скаут».

Невысокие дома, чисто выметенная мостовая, где-то каменная, а где-то из плиток. Только в небольших городках и курортных зонах была возможна архитектурная свобода, но там, где города разрастались, особенно в северных широтах, в постройках царила одинаковость — один общий для всех стандарт.

Одинаковые дома, одинаковые заборы, коричневые собаки одного возраста, женщины в разных пальто, но с одинаковыми улыбками, машины, похожие на своих владельцев.

— Я вижу этого полицейского, — сказал вдруг Скип.

— Почему ты решил, что это он?

— Потому, что он посмотрел в нашу сторону, он ждет, что мы к нему подъедем.

— Пусть думает, мы поедем к другому, — сказал Каррот, нарезая очередной поворот и видя, что серый «Скаут» на этот раз отстал.

— Ты смотри, он отстал! — заметил Скип.

— А я думал, ты ни хрена не видишь…

— А я думал, ты…

— Значит, один-один. Тебе сколько лет, Скип?

— Молодо выгляжу?

— Не то чтобы очень, но в нашей службе никого моложе тебя я не встречал. Кстати, смотри какая девушка выходит из банка.

— Клевая девчонка. Рыжая. Мне рыжие нравятся.

— Рыжие всем нравятся. А еще говорят, они везучие и у них полно денег, — добавил Каррот и, чуть согнувшись, поправил под сиденьем автомат, который от тряски медленно выезжал к педалям, того и гляди заклинит управление.

У себя в Аль-Империале они возили оружие в специальных стойках с зажимами, но здесь были свои законы и на виду держать оружие запрещалось.

— Мне двадцать три года.

— А выглядишь на девятнадцать.

— Порода у нас такая, ничего не поделаешь.

— Против породы не попрешь.

— А почему ты решил, что рыжие богатые?

— Потому, что девушка вышла из банка, она хорошо одета, часы у нее тысяч за пять, а машинка, хоть и маленькая, но дорогая — со всеми опциями.

— Так это не она богатая, а мужик, который ее содержит.

— Нет, скорее папочка. Она очень уверенно держится, значит, привыкла к деньгам с раннего детства. Содержанки выглядят иначе. А вон и наш полицейский…

Каррот на ходу мигнул фарами, и полицейский сержант тотчас указал на него жезлом и решительным жестом потребовал съехать на обочину.

— Ничего себе пантомима! Я даже испугался, — сказал Скип.

— В полиции работают артистические натуры. А запах денег помогает раскрывать их таланты.

Промаршировав, как на параде, полицейский подошел к машине, резко козырнул и представился:

— Сержант Декстер! Предъявите ваши документы, поскольку вы нарушили все правила, которые только возможно!

Каррот подал права, и сержант начал их изучать.

— Надеюсь, вы от капитана Роджера? В противном случае я выгляжу полным идиотом…

— От капитана, все в порядке, — заверил его Каррот.

— Значит так, господин водитель! — громко произнес сержант, тыча пальцем в права. — У вас здесь все неправильно!

И, понизив голос, заговорил быстрее:

— В общем, такие дела, приятель. На оврагах, метрах в четырехстах от моря, копается некий господин Тюнс по кличке Рашпиль. Большой мастер по части установки фугасов.

— Значит, ждут с той стороны?

— Значит, ждут со всех сторон, но там не пропустят точно.

— Что-нибудь еще?

— Остальное у них без изменений, вывозят свою дурь на продажу, привозят выручку с игровых точек, изредка развлекаются со шлюхами.

— Свои есть или из заведений?

— Из заведений.

— А своих у них нет?

— Есть у них дамы, более или менее постоянные, но к тем подход нужен, внимание. А с этими проще — привезли, потом увезли, и никаких хлопот и расшаркиваний.

— Очень мило. Ну ладно, вот еще документ посмотрите, — сказал Каррот, подавая тонкую папку. Сержант открыл ее и увидел деньги.

— Вот эти, внизу, это вашему капитану, как договаривались, а сотенную сверху — возьмите себе.

— Да вроде капитан обещал мне…

— Ладно, поступайте как хотите, сержант. В следующий раз будет бежевый седан «Аурелия»…

Получив назад свои права, Каррот тронул машину, и они поехали дальше, для вида возбужденно жестикулируя, словно обсуждая возмутительные придирки полицейского.

— Ну хватит, не будем переигрывать…

— А за нами кто-то едет? — спросил Скип.

— Пока не вижу, вроде обычные машины и в них обычные люди.

— Но, возможно, они тоже разыгрывают из себя обычных, как мы сейчас устраивали спектакль?

— Возможно, — согласился Каррот. — Так кто тебя такого молодого в службу взял?

— Это не ко мне вопрос, а в отдел кадров.

— Скользкий ты, — покачал головой Каррот, сворачивая в квартал со старыми домиками. Здесь были широкие тротуары, на которых возле каждого дома стояли деревянные ящички с цветами. Это было красиво и трогательно, ведь каждый ящик, помимо прочего, был еще и расписан красками.

— Что там впереди, Скип?

— Тупик или… Нет, там поворот направо и дорога вдоль старых доков.

— А что у нас сзади?

— Микроавтобус. Он за нами еще не ездил. Но парень за рулем вроде тот же, что был в сером «Скауте», вот только усы…

— Усы приклеить можно.

— Джейк, а тот, что позади него, держит в руках дробовик!

— Точно? — спросил Каррот, деля свое внимание между зеркалом заднего вида и мощенной камнем дорогой, где попадались большие выбоины.