Рома снова подумал о предостережении отца, но произошло это лишь после того, как Тонька оседлала его. Уже поздно было думать о голове, в которую она могла забраться.

Седьмой этаж — высота приличная. Если выпрыгнуть из окна головой вниз — смерть стопроцентная и мгновенная. Раз, и все.

Лена зажмурилась и сжала кулаки, отгоняя от себя дикие мысли. Она сильная, не должна падать духом. Потерялся Семен, нет его уже третий день. И что? Она сама во всем виновата, поверила какому-то прыщавому придурку, сбежала с ним на край света. За это и поплатилась. И с ним счастья не было, и Семен от нее отвернулся.

Тот придурок за ней не приезжал, а ведь мог бы уже быть здесь. Если бы захотел. Значит, не желает. Наигрался, и хватит, пора другую идиотку охмурять.

Нет, она теперь и не подпустила Рому к себе. Еще и кипятком в рожу ему плеснула бы. Но все равно обидно. Тем более что ее тянуло к нему. Не сказать, чтобы сильно, но иногда возникало желание вернуться в дом на озере, слиться в немом экстазе с природой. Да и в постели с Ромой было не так уж и плохо.

Возможно, Лена сама поехала бы в Харитоновский, если бы Рома действительно был ее мужем. Но ведь он оказался обманщиком. Не существовало в природе гражданки Харитоновой Елены Борисовны. Той самой, которой собиралась стать Лена.

За спиной тихонько щелкнула дверь. Ключи от ее квартиры могли быть только у Семена. Он случайно забрал их, уходя. Еще одну пару она оставила в Харитоновском. Рома мог привезти их и сейчас зайти в дом.

Подкрадываться к ней могла и Яна. Со стаканчиком высококонцентрированной кислоты. Или даже с ножом в руке. Лена лишь напряглась, но не обернулась. Будь что будет. Если ее зарежут, значит, так тому и быть. Если обольют кислотой, она сразу же выбросится в окно вниз головой.

Человек, находившийся за спиной, приближался к ней тихонько. Лена слышала его, и на губах у нее выступила улыбка. Она почувствовала Семена и содрогнулась, когда он обнял ее сзади.

— Дурак! — изнывая от прилива чувств, прошептала Лена.

— Почему? — так же тихо спросил он.

— А если бы у меня случился разрыв сердца?

— От страха?

— Нет, от счастья.

— А ты думаешь, что к тебе пришло счастье?

Лена пугливо дернулась в его объятиях. Если Семен скажет ей что-то ужасное, то она этого не переживет.

— Чтобы я мог тебя осчастливить, ты должна быть к этому готова.

— Я готова.

— Ты ждала меня? — скидывая с нее халат, спросил он.

— Да! — разворачиваясь к нему, выдохнула Лена.

От Семена тянуло перегаром, и лицо у него слегка опухло от пьяных переживаний, но ее это ничуть не смутило.

— Я пришел.

— Я тебя больше не отпущу!

Она жадно прильнула к нему. Он подхватил ее на руки и усадил на стол.

Лена страшно соскучилась по нему. Она хотела много чего сказать ему и решила сделать прямо сейчас, но только на языке тела. Слова теперь не значили ровным счетом ничего.

Они созрели в тишине, которая наступила вслед за весенней живительной грозой с целой чередой ослепительных вспышек. Мужчина и женщина лежали на кровати, куда их забросил ураган чувств.

Она нежно провела пальцами по его груди и прошептала:

— Если бы ты не пришел, то я умерла бы.

— А я бы умер, если бы меня прогнала, — ответил он.

— От цирроза печени.

— Мне было очень плохо.

— Тебе было плохо, потому что ты пил без меня. Нельзя надираться в одиночестве… — Лена запнулась.

Вдруг Семен выпивал в компании с Яной?

— Ты можешь думать обо мне все, что хочешь, но я тебя больше не отпущу, — заявила она.

— Я сам во всем виноват. Больше никто.

— Как работа?

— Я взял отпуск. А у тебя?

— У меня все валится из рук и выветривается из головы.

— Заявление на паспорт написала?

— Нет, но завтра пойду.

— Может, этот приезжал? — осведомился Семен.

— Если бы он привез мне паспорт, то я порвала бы его. Заодно и все документы на машину.

— Паспорт можешь порвать, а остальное не надо. Харитонова пора гнать в шею! Но это уже моя забота.

— Не трогай его, не надо. Еще запачкаешься, отмывай тебя потом.

— Да я-то отмоюсь… — начал Семен и осекся.

Лену резанул острый намек. Он-то отмоется, а она — нет. Семен по-прежнему считал ее грязной. Поэтому и пил, настраивал себя на встречу с ней. Но похмелье пройдет, наступят трезвые будни. В его душе снова заноет старая шарманка. Опять наступит разлад в их отношениях.

— Я что-то не так сказал? — хватился он, почувствовав напряжение в ее теле и мыслях.

— Ты сказал.

— Ну да, я сморозил глупость, — согласился Семен. — Больше не буду.

С языка у него слетело то, что было на уме. Но Лена не стала заострять этот момент, свернула разговор. Ни к чему это, если он сам все понял и даже раскаялся. Когда-нибудь боль пройдет, рана в памяти затянется, и все будет по-прежнему. Снова пойдут разговоры о свадьбе.

Юлька умела все, в сексе для нее не было запретных тем. Тонька знала только азы и позволяла ему далеко не все. Но к Юльке Рому не тянуло, а от Тоньки он не мог оторваться.

Они четвертые сутки не вылезали из постели. Три дня им носили обеды и ужины из ресторана, а сегодня утром Тонька собралась в супермаркет. Рома не захотел ее отпускать, и они сделали заказ через интернет-магазин. Пока продукты находились в пути, он еще раз успел развлечься с ней в постели. По пути в душ она сказала, что лучше бы сходила в супермаркет. Но Тонька проговорила это весело, без раздражения. Ей, определенно, нравилось такая жизнь, которую он предложил.

Продукты привезли, Тонька их приняла и заняла место у плиты, а Рома так и остался в постели. Он отдыхал после целой череды утренних встрясок. Когда с кухни донеся запах жареного мяса, Рома почему-то подумал вовсе не о еде.

Тонька стояла у разделочного стола в коротком халате на голое тело. Рома подошел к ней сзади, задрал подол.

— Вообще-то я занята. — Она качнула головой, ее локоны колыхнулись и задели его нос.

— Ты занята мной.

— Хорошо. Только быстро.

Быстро не получилось. В самый пиковый момент у Тоньки сбежал бульон и залил всю плиту, но Рома не сразу позволил ей убавить газ. Когда она все-таки выключила огонь, он рассмеялся.

— Ничего смешного, — заявила Тонька и букой глянула на него.

— Веселись, пока молодая.