– Снимай. Я тебе обещаю, что если разговор получится нормальный, с тобой ничего не случится, – подбодрил Санитар, и девушка медленно, не вставая с кресла, стянула с себя халат. – Молодец! Теперь брось его подальше. Смелее, он не порвется. Я тебе куплю потом новый… У тебя красивая грудь!

Света поспешно прикрылась ладонями.

– Одобряю вкус Артура. – Санитар поощрительно улыбнулся. – Только сидеть так не надо. Положи руки ладонями вниз на бедра. И спинку выпрями. Вот, правильно! Теперь поговорим… Видишь ли, Света, мне нужен Артур. Могу сказать сразу, что ничего плохого мы ему делать не собираемся. Пусть отдаст деньги, которые украл у нас, и валит на все четыре стороны. С тобой вместе. Я даже готов оставить вам на обзаведение хозяйством тысяч пятьдесят из этой суммы. Тысяч, естественно, долларов.

– Артур? – Света была поражена. – Господи, но он ведь в тюрьме!

– Нет, девочка, он давно на свободе.

– Да что вы говорите такое!

Светлана вдруг почувствовала облегчение. Эти люди просто все перепутали! Она дернула руками, намереваясь снова прикрыться, но замерла, остановленная страшным голосом Санитара:

– Сидеть.

Молча он вглядывался в ее лицо. Когда минутная стрелка трижды обежала круг по циферблату, сказал, опустив взгляд с лица на грудь:

– Нет, Артур на свободе. Его освободили вчера.

– Как освободили?

– По ошибке.

– Не может быть… Вы все врете!

Санитар равнодушно пожал плечами. Дальнейший разговор не представлял интереса, он уже узнал все, что хотел.

– Не суетись. – Сняв очки, он вышел из комнаты.

Диабет стоял в коридоре.

– Меня сторожишь? – усмехнулся Санитар. – Боишься, девчонка меня укокошит и убежит? Правильно, начальство надо беречь. Она действительно не в курсе дела.

– И что же нам теперь делать?

– Ждать. Артур сам позвонит и попросит о встрече.

– Куда позвонит?

– Хорошо бы, чтоб в эту дверь. Но позвонит он, я думаю, на телефон. Соболь приехал?

– На кухне.

– Покарауль бабу. Только без глупостей… пока. Я скажу, когда будет можно. Иди, не стой тут без дела.

Соболь сидел за кухонным столом и прихлебывал чай, заваренный в большой пивной кружке. При виде шефа хотел встать, но Санитар махнул рукой: сиди.

– Что там?

– Полный звиздец… – Соболь кратко обрисовал обстановку на месте происшествия.

Пока он говорил, Санитар рассматривал привезенные им вещи убитых, разложенные на столе. Документы, бумажники, телефоны. Оружейный арсенал: один ПМ, пистолет иностранного производства, автомат.

– На всякий случай я оставил Таракана присмотреть издалека за домом, – закончил Соболь свой рассказ.

– Молодец. А это чья волына? – Санитар, не трогая пальцами, указал на «стар».

– Черт его знает! Вроде у Рашида такая приблуда была… Или он только хотел ее купить? Я попробую узнать поточнее.

– Узнай, но это не к спеху. Из записной книжки Санитар вырвал страницу, записал несколько адресов и телефонов:

– Проверь. Артур может где-нибудь там объявиться, хотя и вряд ли. А я здесь подожду. Надеюсь, в течение часа он позвонит.

Соболь отставил кружку с недопитым чаем, поднялся.

– Это забери тоже. – Санитар кивнул на оставшееся без хозяев оружие. – Как глупо все получилось! Не думал я, что он таким прытким окажется.

– Да не, шеф. Это наши лоханулись. Наверняка он их бабками Шустрого соблазнил, пообещал тайник сдать, если договорятся. Я бы парашютиста не упустил!

– Что ж, тебе еще представится шанс.

Четверг, 19 октября

– Я не понимаю, Сергей! – деланно возмутился старший оперуполномоченный РУБОП Игорь Фадеев. – Если по понятиям разбираться, так это ты мне должен на своих коллег стучать. А у нас все время получается, что я тебя снабжаю информацией.

В региональном управлении по борьбе с оргпрестулностыо существовал отдел, который занимался коррумпированными ментами, но Игорь, давний друг Волгина, отношения к нему не имел. В его обязанности входила разработка лидеров преступных группировок, и последним служебным достижением явился арест Дракулы с компаньонами.

– Я тебе потом настучу, – сказал Волгин, кивая на Андрея. – Если захочешь. Не могу же я друга открыто закладывать, нарушение режима секретности получится.

– Ага. И зайцев не спас, и перед ребятами неудобно получилось, – ухмыльнулся Фадеев, припомнив старый анекдот про деда Мазая, пришедшего к немцам просить лодку для спасения живности и пообещавшего взамен рассказать, где прячутся партизаны; лодку ему так и не дали. – Так что вас интересует?

– Все.

Разговор происходил в служебном кабинете Фадеева. Три на пять метров, одно окно, иссеченный трещинами потолок и скрипучая дверь. Обстановка, как и во многих других милицейских подразделениях, представляла собой конгломерат убогой канцелярской мебели, оставшейся в наследство от советского строя, и последних достижений научно-технической мысли, которые олицетворяли шикарный компьютер и музыкальный центр размером с небольшой шкаф.

– Спонсоры подогнали? – поинтересовался Волгин.

– Откуда? Наш шеф спонсоров как черт ладана боится, считает, что от чистого сердца никто ничего не дарит. Была идея поднапрячь «инвесторов», чтобы скинулись на ремонт управления, так мы даже пятисот долларов раздобыть не смогли. В других отделах, правда, иначе. Веришь, даже за телефон приходится самому платить? – Фадеев крутанул пальцем мобильник, валявшийся перед ним на столе. – Жена скоро из дома прогонит. Она в своем банке за день зарабатывает столько, сколько мне платят в месяц. А эту чудо-технику мы на одном обыске изъяли. Придется скоро возвращать. Черт, знаем, что шмотки на разбое взяты, а ни черта не можем доказать. «Терпила» давно за границу удрал, опознавать похищенное некому. Адвокаты всю плешь проели с жалобами и ходатайствами. Меня уже трижды в городскую прокуратуру по этому поводу дергали. Помнишь, я говорил, что на меня дело возбудили за превышение власти[10]?

– Его еще не прекратили?

– Куда там прекратили! Тянется. Теперь, боюсь, новый эпизод может добавиться. Старое-то обвинение на глазах сыпется…

– Могу проконсультировать на случай ареста, – сказал Андрей. – Главное – ни в чем не признаваться. Даже когда станут бить.

– Спасибо, – хмыкнул Фадеев, – Постараюсь успеть позвонить.

– Ходят слухи, что вас расформировывать собираются.

– Я тебя умоляю! Такие слухи каждый месяц рождаются, и все – до невозможности достоверные. Я уже не обращаю внимания.