Взгляните на меня, пани, – позвал Болотник глубоким голосом. Я замотала головой и шагнула назад. Совий замер, стиснув кулаки. Марьяна кусала костяшки пальцев, ее взгляд метался между мной и дейвасом, словно она не могла определиться, куда ей бежать – как можно дальше от меня или, наоборот, броситься на мою защиту. Уже одно то, что она сомневалась, наполнило меня храбростью. Я всю жизнь воспринимала чернокафтанников хищниками, идущими по моему следу. Марьяна же была дочкой головы, чистокровным человеком, верной слугой князя. Ей нечего было опасаться. И все же она боялась – за меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я медленно, словно каждая жила вдруг окаменела и сопротивлялась движению, подняла взгляд. Мне бы испугаться, поклониться, приветствовать служителя Дейва как положено, но все мысли вытеснила только одна.

Его глаза такие же зеленые, как мои.

- Славная девушка, – Марий шагнул вперед и медленно накрутил на палец прядку моих волос. - Такая необычная масть. Повезло вам, приреченцам. Заполучили одаренную знахарку, еще и с приятной внешностью. Мне даже интересно, что за нить сплели Пряхи, чтобы привести вас сюда, пани?

- Меня позвали заменить умершую знахарку, – едва слышно выдавила я. – Людям нужна была помощь.

- Еще и добрая, – дейвас выпустил мои волосы и отступил. Насмешливо окинул взглядом Совия, небрежно кивнул Марьяне и развернулся к настороженно замершему Артемию, ожидающему дейваса в начале улицы. Рядом с ним нетерпеливо переминался с ноги на ногу второй огненосец. Болотник удалялся неторопливой походкой, а я думала только о том, что его лакированные сапоги все же пострадали от грязи оттаявших луж. Потому что думать о чем-то ином — значило, признаться себе, что его голос словно погладил меня изнутри. Там, где не должен касаться никто. Слишком близко. Слишком жарко. Слишком страшно.

Когда мы говорили с ним в корчме, меня поразило, каким живым и обычным он тогда выглядел. Красивый уставший мужчина, пришедший на помощь одинокой девушке, в котором не угадывалось и тени его могучей силы. Сейчас же я едва могла дышать: меня словно придавило к земле исходящим от него тяжелым жаром. Будто это были два разных человека.

С уходом дейваса мои кости словно превратились в кисель, и я бы села прямо в лужу, если б не подхватившие меня с двух сторон Марьяна и Совий. Мы втроем поспешили убраться прочь, и друзья потащили меня домой. Оказавшись в знакомых стенах, я заперла все крючки и щеколды, создавая иллюзию хоть какой-то защиты. Совий упал на стул возле окна и запустил руки в волосы, тут же вставшие дыбом. Я сжимала и разжимала кулаки, пытаясь успокоиться и начать мыслить разумно, но ничего не получалось. Вдруг я зацепилась взглядом за охотника. Его вид был привычен, и я поняла, что сердце начинает колотиться не так суматошно, когда я просто смотрю, как Лис превращает свои волосы в воронье гнездо. В иное время я бы постеснялась пялиться так неотрывно. Сейчас же мне было все равно, что подумает он сам или Марьяна. Я просто хотела дышать.

Марьяна, оттаяв от первого впечатления, толкнула меня на другой стул и принялась разноцветным вихрем носиться по дому, быстро собирая на стол чашки, заварку и чайник на кованой подставке. Распахнула дверцы шкафчика и вытащила на свет божий мои запасы варенья, испеченные вчера крендельки и завернутый в платок горшок с гречневой кашей, сваренной утром на завтрак.

- Сначала еда, потом все разговоры! – подруга строго взмахнула ложкой. Не знаю, по чьему велению, но я вдруг ощутила, что страх отступает, а взамен просыпается жуткий голод. Потому спорить не стала и быстренько взяла в плен корзинку с крендельками.

* * *

Я едва успокоилась и допивала чай, когда в дверь нервно забарабанили, выкрикивая мое имя. Помянув навий, побежала открывать.

- Кого там нелегкая принесла? Ух, налечу так, что мало не покажется!

Бледный мальчишка уставился на меня испуганными глазами, забыв опустить руку. Я устыдилась и извинилась, он неуверенно кивнул и тут же вспомнил, зачем его послали:

- Пан Артемий вызывает вас к себе. Говорит, бегом, даже не так – БЕГОМ!! И чтоб никаких проволочек, – парень старательно изобразил грозный голос Артемия, даже щеки надул и выгнул грудь колесом, чтобы прозвучало более грозно.

- У него в доме поселились дейвасы, – Совий уже стоял за моей спиной, и я, как всегда, вздрогнула от неожиданности. Страх, с которым я только-только сумела совладать, снова поднял голову.

- Хочешь сказать, он собирается отдать меня им в лапы?

- Не думаю. Но то, что такой срочный вызов связан с ними – уверен и готов руку на отсечение отдать.

- Давай побережем руки и ноги от усекновения, они тебе еще пригодятся. Я все равно никуда не пойду, – я кивнула нетерпеливо переминающемуся гонцу – Беги. Если докладывать придется при посторонних, можешь сказать что-нибудь вроде…

- …Как и было велено, пани знахарка сразу же поспешила на ваш зов, пан голова, – Совий задвинул меня за спину и навис над мальчиком, отчего тот присел. Надо сказать, охотник умел произвести впечатление, когда считал нужным. Да и речь его не слишком походила на привычный говор простых селян. А ведь я давно подозревала, что Совий вырос не в Приречье, хоть Бур постоянно рассказывал о днях его детства. Но я отвлеклась от главного – от того, что передать Артемию собиралась совсем другое.

- Я же сказала. Я никуда не пойду.

- Слушай меня, ты, упрямая ведьма, – Совий кивнул мальчику и захлопнул дверь прямо перед его носом. А потом навис уже надо мной, больно сжав плечи руками и встряхивая при каждом слове. – Я не позволю тебе снова сорваться в бега и сложить свою глупую голову в ближайшем овраге, будучи сожранной какими-нибудь волками только потому, что паника вперед тебя родилась.

- Хватит меня трясти! – я резко дернулась прочь от парня, влетев спиной в стеллаж. Задрожали и закачались банки на верхней полке, кости обиженно взвыли от болезненного удара, из глубины комнаты донеслось встревоженное «Эй, полегче!» Марьяны. Но Совий не услышал ее, он смотрел только на меня, и в его злых прищуренных глазах и стиснутых пальцах мне привиделось спорное желание – будто он хотел то ли прибить меня, то ли…поцеловать.

Впрочем, в следующий миг сомнения исчезли.

Совий толкнул меня к стене и прижался всем телом, не давая ускользнуть. Одну ладонь, тяжелую и горячую, он положил на мой затылок, вторую упер в дерево возле лица. Я никогда