— Правда, Соколовы, — вчитывается в текст майор Жданова и отдает паспорт обратно. — Простите, Ваше благородие. Но у нас сегодня в этом парке облава. Здесь обнаружились закладки наркотиков. Теперь мы обыскиваем всех прохожих.

Пока майор говорила, второй полицейский шустро стал осматривать вырубленных бандитов. Причем их признакам жизни он уделил меньше времени, чем одежде. Бегом прощупал пульс и давай рыться по карманам.

— Есть улов, Рит! — машет он целлофановым свертком, вынутым из-под куртки Семечки. — Щас вызову оперов и пакуем их.

— Оу, неплохо! Спасибо за содействие, Ваше благородие и вы, юноша, — сразу разулыбалась Жданова, довольная удачной охотой. В целом она симпатичная — фигурка подтянутая и на лицо приятная. — Кстати, не расскажете, как эти два индивида оказались на земле?

— Они напали на нас, и Светлана Дмитриевна их вырубила, — вставляю вперед Светки. Подробности излишни.

— И правильно сделали, — принимает объяснение Жданова. — Такие выродки заслуживают самых жестких побоев!

Произносит он это так громко, что у меня уши закладывает. Явно что-то личное. Ну а что удивительного? Отморозки, да еще наркоторговцы? Никто их не любит.

— Ну, мы пойдем, — вставляю.

— Можете дать свои контакты? — спрашивает Жданова.

И Света уже раскрывает ротик, но я опять вперед говорю:

— Свидетелями в суде выступать не будем, — обрубаю на корню. Прекрасно знаю, зачем майору наши контакты. Делать нам нечего, как таскаться по тагильским судам. Этих красавцев и без наших показаний есть за что сажать.

— Ух, ну ладно, — грустно вздыхает Жданова. — Значит, будет только лишь одна статья. За хранение наркотиков.

— Пакет большой, — усмехаюсь. — Думаю, лет на десять хватит.

— Вы правы, — снова улыбается майор. У нее всё же хорошее настроение. — Вас не провести, юноша. Тогда не смею больше задерживать, Ваше благородие, — кланяется она уже Светке.

Ну и мы спешим прочь из этого парка. Оказывается, тут сегодня не только бандиты, но и менты кишат. Вот же угораздило нас.

Света идет рядом спокойная и, словно бы, отдохнувшая. Боевая девка, этого не отнять, ага.

У крыльца гостиницы я замечаю странное. За углом соседнего дома показывается и исчезает чья-то голова.

— Ты видел, Дань? — тихо спрашивает блондинка, чуть придвинувшись ко мне.

Я пристально смотрю в подворотню, но наблюдатель бесследно исчез. Поздно догонять. Он понял, что спалился и уже, наверняка, на всех парах несется вон.

— Ага, похоже у Костяна и Семечки есть друзья.

— Семечки?

— Так я назвал друга Костяна.

— А, — Света задумывается. — И что нам делать?

— Ничего, — я поднимаюсь на крыльцо и отпираю перед девушкой дверь. — Может быть, они сами к нам заглянут, тогда встретим гостей как полагается.

Блондинка смотрит на меня, а потом усмехается и заходит внутрь. Ей идея понравилась. Я-то знаю ее как облупленную.

* * *

— Мой брат у ментов⁈ — ревет Сава Бумер, потрясая кулаками. — Какого хрена⁈ Как это случилось⁈

Главарь банды «Черепки» в ярости. Он уже хорошенько вдарил по бильярдному столу. Встревоженные братки стоят в стороне и грустно смотрят на глубокую вмятину посреди зеленой плоскости. Хороший был стол, импортный.

— Мы с Костей и Рыжим шли в парк, закладку выкапывать. Рыжий и выкопал герик, — трещит головорез, который единственный из всей троицы вернулся на базу бандитов. — Потом я отошел отлить, возвращаюсь, смотрю, а там какая-то девка колотит Костяна и Рыжика. Голыми руками в кашу их.

— Магиня что ли? — рычит Сава.

— Походу. Там еще пацан на скамейке сидел, походу, хахаль ее. Ну я…хотел, походу, вмешаться, но тут менты нагрянули. Пришлось за дерево прыгать. Менты повязали Костяна с Рыжим, у Рыжего нашли наркоту. Надолго теперь загремят, походу, — вздыхает бандюган.

— Суки мусора! — орет Сава. — Брата моего повязали! Вот суки! Что дальше было⁈

— Потом я пошел за теми двумя, ну, за девкой с пацаном. Еле выбрался из парка, ментов там как белок. Все закладки похерят, походу, — сокрушается наркокурьер.

— Что с девкой и парнем в итоге⁈ Куда делись⁈

— А, да. Завернула та парочка в гостиницу «Великолепный век», — спохватывается бандит. — Походу, приезжие.

— Собираем всех! — рявкает Сава бандитам у стены. — Вооружаемся и идем мочить этих сволочей! Из-за них мой брат в тюряге!

— Сава, баба же магиня, — неуверенно брякает один из «черепков».

— И чо⁈ Я тоже, мать вашу! — Сава кидает кий на разломанный стол. — Я тоже! Да и вас толпа, придурки!

— Сава, а менты? — робко спрашивает наркокурьер, спасшийся только благодаря слабому мочевому пузырю.

— И чо менты⁈ — рычит главарь. — Мы грохнем ту суку с пихарем и сразу восвояси! Пока менты прибудут, нас уже ветром сдует! Или кто хочет еще поспорить⁈ — он бешеным взглядом оглядывает «черепков». Никто не смеет возразить главарю. — Чо стоим⁈ По коням, придурки!

* * *

— Зайдешь ко мне, Дань? — теребит подол футболки Света, когда мы подходим к дверям наших номеров. И тут же добавляет: — Ты сам сказал, что надо ждать «гостей»! Так лучше вместе ждать!

Прямо как в советском мультике про котенка и щенка: «Давай бояться вместе!». Только мы, конечно, не боимся. Но Света всё равно права. Мы ж не знаем, кто именно нагрянет.

— Аргумент весомый, — признаю я. — Гости могут прийти, а могут нет, но рисковать не стоит. Посплю у тебя на диване. Только переоденусь.

Ухожу к себе, снимаю куртку и переодеваюсь в более удобные шорты с футболкой. Когда прихожу к Свете, она уже расставила на журнальном столике сок из мини-бара, а также вынула из морозилки коробку с мороженым.

— Я пойду переоденусь, — блондинка показывает рукой на свою уличную одежду. — А ты пока располагайся.

Она уходит в спальную комнату. Я падаю на диван, хватаю ложку и накидываюсь на мороженое. Вроде бы совсем немного занимался телепатией, только просканировал тех двоих бандюг, а надо же, хочу-не могу сладкого.

— Оу, какой голодный сладкоежка, — знакомый голос звучит непривычно мягко. На пороге возникает блондинка.

Поднимаю на нее взгляд, и у меня тут же пробуждается еще один голод. Мда. Переоделась так переоделась. Узкий розовый топик, который только грудь едва-едва прикрывает, да шортики короче моих трусов, а я ношу вовсе не семейники, к сведению.

— Соколова, это что за наряд? — охреневаю вслух.

— А что такое? — Светка невозмутимо подходит к дивану, демонстрируя загорелые ножки. — Я огневик, мне всегда жарко, забыл?

— А я телепат и всё время хочу траха…сладкое, — поправляюсь, косо глянув на ее выпирающий под топиком бюст. — Но я же не таскаю с собой всюду бидон мороженого, — на этих словах зачерпываю еще сладкой холодной вкуснятины.

— Я бы тебя не осудила, — усмехается чертовка, садясь рядом. — Мужчинам нужно удовлетворять свой голод, а то могут заболеть.

О каком голоде она говорит? Хотя, понятно же. Ох, Светка, какая вша тебя укусила?

— Слушай, я же сейчас просто пойду к себе, — произношу сухим тоном.

Она округляет глаза.

— Даня, ладно, я больше не буду так шутить, — она шумно сглатывает. — Но я хотела поговорить серьезно. Ты не уйдешь в этом случае?

— Не уйду, — вздыхаю. Куда я уйду, если к ней могут бандиты заявиться?

— Не волнуйся, ничего страшного я не скажу, — Света смотрит мне прямо в глаза. — Просто хочу, чтобы ты знал одну вещь.

— Какую же?

— У меня больше нет и не будет запасных аэродромов, — твердо говорит Света, не отрывая взгляда от моего лица. — Нравиться мне может только один человек, и никак иначе. Никаких «про запас». Никаких условностей. Только один мужчина.

— А…понятно. — Вот куда она клонит. Блин, хочется почесать затылок, но в такой момент это не солидно. — Я считаю, это самое разумное для любой женщины. Выбрать достойного мужчину и стремиться быть с ним, не оглядываясь по сторонам.

— Да, я поняла, что так правильно, — кивает блондинка. Помедлив, она вздыхает с таким выражением лица, будто ее под топиком укусила пчела. — Даня, я не могу не сказать, уж прости. — Ох, Светка. Неужели еще одно признание? Окстись! С прошлого и месяца не прошло. — Ты мне небез….

Грохот за дверью сотрясает стены. Света подпрыгивает на месте, прервавшись на полуслове.

— Что за…? — оглядывается она на вход.

Доносятся режущие слух крики:

— Сносите эту гребаную дверь! Времени ни хера нет! Я и так долго провозился на ресепшене! Дрянь администраторша ни в какую не хотела говорить, где заселились выродки! Врываемся и мочим! Ну, млять.

Затем громыхание повторяется. Раздаются крики и мат. Ломятся как раз в мою