не хочет отвечать на вопрос, что даже не пытался уладить тогда возникшие разногласия дипломатическим путём, а сразу перешёл к угрозам и насилию? Даже интересно, что он называет плохим обращением, учитывая, что я не подходил к нему ближе трёх метров и не сказал ни единого грубого слова?

Шрамоголовый перестал улыбаться и нахмурился. Я всего несколькими предложениями придал этой ситуации совсем другой оттенок. Людям его статуса нельзя действовать с позиции: мы не правы, но сильны, поэтому делаем что хотим. Не поймут свои же старшие товарищи. Им нужно хоть какое-то обоснование. Кроме того, я с самого начала разговора перехватил инициативу и поставил вопрос ребром, сведя на нет любые попытки что-то там обсудить, по сути признав его статус нейтральной стороны и арбитра. Как бы дальше ни сложились обстоятельства, но пижон уже получил от меня первый подарок, заключающийся в обвинении в трусости и подлости. Мне-то на него плевать, а вот его приятелям, пока ещё нет.

— Так, дела дела не делаются. Зачем же сразу бросаться обвинениями? — осуждающе покачал головой собеседник, пытаясь выправить ситуацию. — Если хочешь рассказать свою версию событий, так расскажи, без лишних слов.

Ему ожидаемо не понравилось, что я выставил его защитником негодяя. Пусть пижон и сволочь, но сволочь из его окружения, а значит, тем самым бросил тень и на него самого. После долгой, утомительной работы я мечтал о тишине и уюте, а не о бессмысленных спорах с идиотами, поэтому незамедлительно указал на ошибочность его рассуждений.

— Простите, во-первых, никаких дел с вами я не веду. Не нужно утверждать, что они делаются так или не так. Во-вторых, я всего лишь задал вопрос. Впрочем, можете на него не отвечать. Мне это не интересно. Обвинение предъявляют с целью чего-то добиться, а мне от вас ничего не нужно. Пожаловаться на судьбу я могу и в храме. В-третьих, почему я должен с вами об этом разговаривать? Потому что вы так хотите? Вы сами назвали этого человека своим другом, а значит, будете его защищать, иначе данное утверждение ложно. А раз солгали в чём-то одном, что мешает обмануть в другом? Если на этом всё, то я пойду. Хотите напасть, нападайте. Честно, мне всё равно.

Не думаю, что он решится устроить драку прямо на улице, на глазах у прохожих. Это настолько глупо, что даже не рассматривается. Немного побледнев, опешивший якудза тоже опрометчиво сказал первое, что пришло ему в голову, не подумав о последствиях.

— Мужик, ты что, бессмертный? Ты сейчас пытаешься сделать так, чтобы мои друзья перестали меня уважать, если я не сломаю тебе ноги?

— Уважать? За что? За умение причинять кому-то боль? Если это так, то мне вас жаль, — искренне ответил, что задело его ещё сильнее.

Признаю, сделал глупость. Когда не чувствуешь страха, забываешь об осторожности. Я не гений, не господин совершенство, поэтому порой ошибаюсь, о чём впоследствии жалею. Конфликта легко можно было избежать, к этому и подводил, но сам же всё испортил несколькими необдуманными словами. Захотел сэкономить время, поверив в то, что он умнее, чем кажется. Что ж, у меня это получилось, только другим способом. Невыгодный нам обоим конфликт резко перешёл из категории желания, в категорию неизбежности. Он не мог позволить себе потерять лицо, тем более здесь, в общественном месте.

Взревев ранеными кабанами, эти ребята полезли доказывать, как глубоко я ошибаюсь, невзирая на последствия. Осознав, какую сделал глупость, резко входя в режим Разгона, стал защищаться, сводя к минимуму вероятные последствия. Теперь уже я попал в неудобное положение. Мне нельзя становиться участником драки, и нельзя причинять им тяжкие телесные повреждения. Та ещё задачка, как выйти сухим из воды, нырнув в реку.

Применяя высшее мастерство уклонения, качаясь, как одинокий тростник на ветру, помимо этого, отводя их атаки ладонью, плавными боковыми движениями, отбивался всего одним ударом — лоу-кик. Калечить людей на улице — прямой путь в тюрьму. Понимая это, перешёл к стратегии нанесения минимальных, внешне незаметных, но очень болезненных и проблемных повреждений, с которыми невозможно продолжать драку. Когда не можешь стоять на ногах, после пары точных и сильных ударов, они у противника словно «отсыхали», бандиты могли только сидеть на жопе и корчить грозные рожи, быстро-быстро растирая горящие огнём конечности.

Удар по косточке — это очень больно. Ещё он не оставляет следов на коже, если правильно всё сделать. Пришлось проводить очень тонкую, ювелирную работу, стараясь не перестараться, которую без Разгона провести было бы крайне сложно. В отличие от того случая на стоянке, здесь не требовалось куда-то спешить, опасаться оружия, защищать посторонних, бояться неизвестности.

Противостоящие мне люди умели хорошо драться, но в рамках обычных уличных потасовок. Профессиональными бойцами, специально заточенными для битв мастеров, а такие у якудз имелись, они не являлись. Я достаточно быстро вывел всех противников из строя, последнему несильно ударив носком ботинка по косточке на лодыжке. Только с шрамоголовым пришлось повозиться. Низкий болевой порог, жёсткий, как дерево, мускульный каркас, характер, как у носорога, делали его грозным противником. Просто так успокаиваться он решительно не желал. Пришлось в определённом месте ткнуть мужика в шею, усыпляя. Даже не знал, что я ещё и так умею. Сегодня прямо день открытий.

Только в одном случае не удержался от небольшого проявления эмоций. Я с большим удовольствием сломал нос пижону, вызвав обильное кровотечение, залившее ему всю модную рубашку. Правда и мою немного забрызгало, поскольку этот придурок тряс головой, да и руками бестолково размахивал, которыми до этого зажимал пострадавший нос. Подстроил всё так, словно он сам виноват, неосторожно налетев на мою ладонь. Аяй-яй, как «неудачно» всё получилось.

После драки, сохраняя холодный рассудок, позвонил в скорую помощь, при них же. Сообщил, что ребята получили спортивную травму при отработке приёмов в неположенном для этого месте. Они извиняются за беспокойство и всё такое. Немного увлеклись. Никто серьёзно не пострадал, так что спешить на вызов не нужно. Далее, зашёл в магазинчик, находившийся в прямой видимости. Извинившись перед продавщицей, рассказал ей, что произошло недоразумение. Чтобы убедить в этом тренера, попросил скинуть мне на телефон запись нашей стычки, на которой чётко видно, что произошло. Пришлось задействовать всю свою харизму и красноречие, чтобы она согласилась пойти мне навстречу. У меня даже сложилось впечатление, что немного перестарался.

После посещения магазина спокойно вернулся домой, переоделся, привёл себя в приличный вид уважаемого, законопослушного гражданина, где и дожидался приезда полиции. Кто-нибудь её да вызовет. Мне важно было зафиксировать свою версию событий, предложив второй стороне