Они не виделись с того дня, когда Мириам объявила, что выходит замуж, и сейчас, едва заметив ее издали, Мартен испытал незнакомое прежде смущение. Между ними появилась какая-то неловкость, как будто он имел дело с чужим человеком. Ощущение было ужасно неприятным, но он никак не мог от него отделаться.

Отныне их близость принадлежала прошлому, и он переживал это едва ли не мучительней, чем сам развод. Не исключено, что вскоре они вообще перестанут общаться, подумал он, и ему стало невыносимо грустно. Она выглядела слегка осунувшейся, под глазами залегли тени. Уж не будущий ли муж расстарался, хмыкнул он про себя и почувствовал укол ревности.

— Как там Иза? — спросила Мириам, усаживаясь.

— Когда я утром уходил, она еще спала. Зато вчера мы отлично провели день. Давно мне не было так хорошо, так…

— Свободно?

— Вот-вот, свободно. Как будто выпустили из душного класса на перемену. Хотя ездил я по делам и мы провели в Бретани всего-то несколько часов.

Они немного помолчали.

— Ты подумал насчет моей сотрудницы, Розелины? Помнишь, я тебе про нее говорила?

— Подумал, но… Я не вижу, что мы можем для нее сделать. Разве что установить за ней круглосуточное наблюдение… Если она решила покончить с собой, то сделает это, и никто ей не помешает. Если только…

— Если только что?

— Если только ты не узнаешь, что ее гложет.

— Может, мне нанять частного детектива?

Мартен удивленно посмотрел на нее:

— Ты серьезно? Она что, так много для тебя значит?

— Да. Потому что я уверена, что права. Она убьет себя. А я не хочу задним числом казниться из-за того, что ничего не предприняла.

— Ладно. Могу предложить тебе кое-что.

Она улыбнулась:

— Я не сомневалась.

— Не преувеличивай, это не бог весть что. Но если ты скажешь мне, как зовут ее и ее мужа, я проверю по своим каналам, нет ли у нас чего-нибудь на них. Как знать… Может, это поможет тебе ее понять.

Она накрыла его руку своей. Он смотрел на нее, не делая попытки ответить на ее жест.

Через несколько секунд она убрала руку.

К ним подошел официант. Они заказали блюдо дня и выпили по бокалу вина.

— Знаешь… — начала она, и он, мгновенно догадавшись, о чем она заговорит, хотел попросить ее помолчать, но не решился.

— Я никогда не думала, что когда-нибудь снова выйду замуж. Но я и в самом деле в него влюблена. Хотя в наших с тобой отношениях это ровным счетом ничего не меняет. Просто это совсем другое. Мне хотелось бы, чтобы мы остались близкими людьми.

— В том числе в постели? — спросил он.

Она покраснела:

— Нет. Это было бы нечестно. Если я выйду замуж, то буду верной женой.

— Из-за клочка бумаги? — спросил он, чувствуя, как в груди поднимается волна гнева. — А в тот вечер ты уже была в него влюблена или еще нет? Поправь меня, если я ошибаюсь.

Она вздохнула:

— Так я и знала, что ты это скажешь. В тот вечер… Я хотела с тобой попрощаться. И надеялась, что ты меня поймешь.

— Может, и понял бы, предупреди ты меня заранее, — сказал он. — И еще подумал бы, хочу ли я прощаться с тобой именно таким способом.

— Прости, — проговорила она. — Я целых две недели собиралась тебе сказать. Но не знала как…

Он потряс головой:

— Нет, это ты меня прости. Устраиваю тебе сцену ревности, хотя мы давно расстались и живем каждый своей жизнью. И вообще, с какой стати мне ревновать? Я не имею на тебя никаких прав. Все это глупо. Кроме того, Иза сказала мне, что ты в курсе насчет Марион.

— Кто это — Марион? — удивленно спросила Мириам.

Они посмотрели друг на друга. Мириам попыталась загладить неловкость, но было поздно.

— Ах да, конечно, Марион, — принужденно улыбаясь, сказала она. — Извини, не сразу сообразила. Надеюсь, у тебя с ней все хорошо? Ты счастлив?

— Ты ничего не знала, — сделал вывод Мартен. — Иза меня обманула. Вот паршивка!

— Не в этом дело, — тихо произнесла она. — У нее свои соображения.

— Я должен был сам тебе о ней рассказать.

Она пожала плечами, достала из сумки блокнот, написала данные Розелины, вырвала листок и протянула его Мартену:

— Вот, это фамилия Розелины. По мужу. Мерьен. Как зовут мужа, не знаю, но постараюсь узнать. И сразу тебе позвоню.

Она вынула бумажник.

— Брось, я угощаю, — сказал Мартен.

Она убрала бумажник назад, не вступая в спор.

Гибко поднялась со стула:

— Мне пора. Важная встреча. Созвонимся.

И ушла не оборачиваясь, провожаемая взглядами Мартена и других посетителей. К еде в тарелке она практически не притронулась.

Зачем Иза сказала ему, что Мириам в курсе его романа с Марион, терзался Мартен. Чтобы поссорить его с Мириам? Или чтобы заставить их высказать вслух тщательно скрываемую друг от друга правду? Если дочь и ставила перед собой такую цель, то у нее ничего не вышло.

Его бывшая жена проглотила новость, не поморщившись, но ее равнодушие было красноречивее слов. Наверное, в глубине души он надеялся пробудить в ней хоть каплю ревности. А получилось ровно наоборот. Она испытала явное облегчение, узнав, что и он нашел себе пару. Теперь она может выходить замуж, ни о чем не тревожась.

Мириам почти бегом добралась до машины, из последних сил сдерживая готовые хлынуть слезы.

Упала на водительское сиденье и с грохотом захлопнула дверцу, не обратив внимания на штрафную квитанцию на ветровом стекле.

Она сама от себя не ожидала столь бурной реакции и злилась, что утратила самоконтроль.

«Вот сволочь, вот сволочь», — раз пятнадцать повторила она себе под нос, словно твердила спасительную мантру. Впрочем, злилась она не столько на него, сколько на себя, — за то, что по-прежнему была, как дурочка, в него влюблена, за то, что старалась, но не могла поставить на прошлом жирный крест. И потом, это имя — Марион! До нелепости похожее на ее собственное! Может, они и внешне похожи? Это польстило бы ее самолюбию, но в сущности ничего не меняло.

Значит, в его жизни была другая женщина, и, судя по всему, он не видел в этом никакой проблемы. Как ни возмутительно, но таковы мужчины, и против этого бессильны любые успехи феминизма. Эти здоровые пни с уязвимой психикой считают полигамию самой естественной в мире вещью. Сорокапятилетний мужик по душевной зрелости сопоставим с четырнадцатилетней девочкой, будь он хоть семи пядей во лбу. И Мартен ничем не лучше. Готов бежать за каждой юбкой. Подумать только, она неделями оттягивала разговор с ним, мучилась, переживала, отравляя себе удовольствие от встреч с Реми. А Мартен все это время развлекался как хотел, и его меньше всего заботило, будет ли она страдать, если он найдет ей замену.