— Возможно, мне стоит оставаться в своей комнате на протяжении всего уик–энда, — пробормотала Джейн. В памяти бедняжки возникла та страшная ночь, когда она стояла под дождем, голодная, замерзшая, ищущая защиты от непогоды, ощущающая боль от побоев Терстона во всем теле. Хвала Создателю, спустя несколько часов несчастную заметила леди Блэквуд, которая возвращалась из дома друга.

— Если бы речь шла о другом, менее важном событии, я бы вежливо отклонила приглашение, не стала бы рисковать возможной стычкой с Реберном, — сказала леди Блэквуд, возвращая Джейн к реальности. — Но, боюсь, я не могу пропустить свадьбу моей любимой Анаис! К тому же ты, как подружка невесты, вряд ли сможешь провести все время торжества, сидя взаперти в своей комнате. Конечно, Джейн не могла так поступить! — Мне показалось, будет лучше, если ты узнаешь обо всем заранее, дорогая. Я знаю, ты всегда предпочитаешь быть готовой к любым неожиданностям. — Да, вы правы. С нежностью улыбнувшись, леди Блэквуд наклонилась вперед. Обнадеживающим жестом, положив ладонь на стиснутые в волнении руки Джейн, она мягко погладила дрожащие пальчики компаньонки.

— Ну же, Джейн, дорогая, будь молодцом, прояви твердость! Этому старому развратнику не удастся совладать с тобой — как, впрочем, и со мной! Покажи ему, что ты лучше, выше. Дай Терстону понять, что ему так и не удалось сломить твой дух! Кивая в такт словам леди Блэквуд, Джейн продолжала старательно отводить от нее взгляд. Окружающий мир, мелькавший за окном экипажа, был ярким и доброжелательным, но в глубине души Джейн бушевала мрачная буря тягостных мыслей и воспоминаний о несчастном детстве.

Весь следующий час Джейн вела нелегкую борьбу с самой собой. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как она запретила себе вспоминать о прошлых невзгодах. Такие тяжелые воспоминания лучше было навеки похоронить в глубинах души. Когда неприятные картины невольно всплывали в памяти, Джейн безжалостно заталкивала их еще глубже.

Она отказывалась думать о матери — той, которая не могла представить своей жизни без мужчины. Не хотела вспоминать об отце, этом эгоистичном аристократе, который преспокойно забыл о ее существовании. О сутенере матери, решившем продать ее распутному старику. Джейн решительно выкинула из памяти этих людей, заставивших ее пройти через настоящий ад.

Джейн легонько тряхнула головой, пытаясь очистить сознание от тревожных мыслей. Наклонившись вперед, она бросила взгляд на местность за окном. На пологом, поросшем травой склоне вырисовывался огромный особняк маркиза Уэзербийского. Этот трехэтажный дворец в елизаветинском стиле был и домом сына маркиза, виконта Реберна. Поместье, носившее название Эден–Парк, было выбрано для проведения свадебной церемонии лорда Реберна и племянницы леди Блэквуд.

Залитый солнцем загородный дом с облицованным известняком фасадом возвышался над долиной, по которой резво бежал экипаж, словно гигантский айсберг в океане. Все так же, подавшись вперед на своей скамье, Джейн с любопытством смотрела в окно. Сдвинув очки выше, к переносице, она напряженно вглядывалась в особняк, пытаясь угадать, каких же размеров он окажется, когда они подъедут ближе. Интересно, каково это — быть хозяйкой подобного имения?

Джейн наконец оторвала взгляд от зеленых холмов, отвернулась от окна — и тут же наткнулась на пристальный взор леди Блэквуд, наблюдавшей за ней со смесью любопытства и беспокойства.

— Помни, Джейн, что я всегда рядом, и ты можешь на меня положиться в любой ситуации. Надеюсь, моя дорогая, ты будешь поверять мне и свои сердечные дела.

Леди Блэквуд проницательно посмотрела на компаньонку, словно пытаясь заглянуть ей в душу. Джейн почувствовала, как вся сжалась под этим пристальным, понимающим взглядом.

— Благодарю вас, миледи. Мне действительно очень приятно и легко вести с вами беседы. Но в данный момент нет ничего такого, о чем я бы могла вам сообщить.

Леди Блэквуд изумленно подняла бровь и откинулась на подушки. Джейн понимала, что живой ум благодетельницы сейчас занят тем, чтобы свести воедино все детали ее странного поведения и найти им объяснение.

Никто не знал Джейн лучше, чем леди Блэквуд. И сейчас бедняжка отлично понимала, о чем думает нанимательница: она подозревает, что у Джейн появились свои секреты. Не приведи господь, если леди Блэквуд когда–нибудь узнает о том, что произошло в больнице или в карете Уоллингфорда! Что скажет благодетельница, если однажды узнает, как страстно ее скромная Джейн хотела заняться любовью с лордом Уоллингфордом!

— Что–то ты совсем притихла, Джейн. Похоже, ты думаешь о чем–то очень серьезном.

— Я ошиблась в нем и позволила ему себя унизить! — рассеянно прошептала Джейн и тут же спохватилась. Она не хотела говорить этого вслух! К счастью, леди Блэквуд не расслышала этой опрометчивой фразы.

Сейчас Джейн нужно было хорошенько собраться с мыслями и призвать весь свой хваленый самоконтроль. Поведение бедняжки было странным, с частыми приступами тоски и сменой настроений, что так не соответствовало ее обычному ровному характеру. Леди Блэквуд уже не раз обращала на это внимание. Джейн знала, что однажды благодетельница потребует объяснений и попытается узнать, почему ее помощница уклоняется от своих обязанностей внимательной и предупредительной компаньонки.

Будь все проклято! Джейн не могла перестать постоянно думать об Уоллингфорде, обо всем, что произошло между ними. Как же она ошиблась! Совершила то, чего никогда не разрешала себе прежде. Она надеялась. Она мечтала.

И все эти мечты сосредоточились вокруг мужчины, которого Джейн сочла своей второй половинкой. Этот мужчина понимал ее с полуслова, словно мог читать ее мысли. Он смотрел не на внешность, а гораздо глубже, прямо в душу.

Какая глупая романтическая насмешка судьбы! Джейн охватило желание такой силы, что едва не разрушило ее. И что же? Ее сердце оказалось в руках главного распутника в Англии!

— Смотри, вот мы и приехали! — радостно вскричала леди Блэквуд.

Джейн взглянула на дом и с усилием глотнула, опасаясь, что лорд Терстон уже расположился там и теперь ждет подходящего момента, чтобы опять напасть на нее. Или, того хуже, ее мучителем будет Уоллингфорд.

О боже, Джейн надеялась, что сумеет избежать этой участи. Ей казалось, что всех этих неприятностей она просто не вынесет.

— Закуришь?

Реберн кивком отказался от предложенной сигары:

— Анаис не выносит запах табака.

Презрительно фыркнув, Мэтью отправил сигару в рот. Чиркнув спичкой, он затянулся и выпустил внушительное облако дыма.

— Пытаясь понравиться леди, приходится соблюдать слишком много правил и терпеть слишком много неудобств. Лично я вряд ли чувствовал бы себя счастливым в подобной ситуации.

Реберн захихикал и снова прильнул к окну гостиной, смотря сверху на нескончаемый поток экипажей, доставлявших приглашенных на свадьбу.

— Я — счастливейший из смертных, Уоллингфорд. И кому, как не тебе, это знать.