Уже после запрета «Аум Синрикё», по сообщению Комитета по спасению молодежи от псевдорелигий, среди ее адептов прокатилась волна непонятных смертей, когда скоропостижно умирали мужчины 28–36 лет, и самоубийств, например, с балкона выбросился 12-летний мальчик, вовлеченный в «Аум Синрикё» своей матерью».

Через два дня, которые я провела в компании Тима, почти безвылазно сидящего в квартире, я улетела в Токио вместе с господином Кобаяси, его супругой и дочерью. Тим с удовольствием согласился пока пожить у меня.

Где боги живут?

Где обитают Будды?

Ищите их

Только в глубинах сердца

Любого из смертных людей.

Минамото Санэтомо

После дождливой прохладной погоды московского июля в Токио мне показалось невыносимо жарко. Сезон дождей окончился недавно. И богиня Аматэрасу заливала страну слепящими жаркими лучами. В первый день я ощутила, что попала в огромную парилку. Директор нашей школы, преподаватель японского языка и большой знаток культуры, однажды сказал мне, что более точный смысл иероглифов, обозначающих Японию, не Страна восходящего солнца, а Страна солнечного корня. Если учесть, что, по преданию, все императоры, включая нынешнего Акихито, 125-го по счету, потомки богини Аматэрасу, то это название содержит вполне определенный намек.

Поселилась я в небольшой квартире приятеля господина Ито, который жил и работал в США и по полгода не бывал дома. Квартира находилась в южной части города в районе Минато. Семья Кобаяси жила в восточной части, в районе Кото, довольно далеко от меня. И это даже радовало, хотя господин Кобаяси настаивал, чтобы я хотя бы часть времени проводила с ними. Также он попросил ежедневно ему звонить.

– Ты гость моего города, – сказал он, когда мы приехали из аэропорта на поезде «Нарита-экспресс» на вокзал «Токио». – И я не могу оставить тебя в одиночестве.

От вокзала я решила добраться до квартиры на такси. Увидев машину с зеленым огоньком, по привычке направилась к ней под изумленным взглядом госпожи Кобаяси. И тут же остановилась, вспомнив, что в Токио зеленый огонек говорит о том, что такси занято. Когда я наконец села в свободную машину, господин Кобаяси наклонился и что-то быстро заговорил шоферу. Тот внимательно слушал, периодически на меня поглядывая и улыбаясь. Потом кивнул, сказав: «О’кей!»

– До встречи, Таня, – ласково проговорил господин Кобаяси.

Я с легким удивлением заметила, что он с трудом сдерживает волнение.

– Не беспокойтесь, Кобаяси-сан, – сказала я и улыбнулась. – Если что, то обязательно позвоню.

– И обязательно приезжай в мой дом погостить, – закивал он в ответ.

Я мельком глянула на улыбающееся личико Кихару и на недовольное лицо госпожи Кобаяси и молча кивнула, закрыв дверцу такси.

Квартира, в которой мне предстояло прожить почти месяц, понравилась с первого взгляда. Обрадовало то, что в ней кондиционер. Как только я вошла, то сразу включила его и с невероятным облегчением почувствовала живительную прохладу. После парилки на улице мне показалось, что я попала в настоящий рай. Я бросила сумку на пол и у двери по привычке сняла обувь. Квартира состояла из гостиной, спальни и кухни. Она выглядела как невообразимое смешение стилей. Сразу было видно, что хозяин много путешествует по свету. В углу сияла лаком японская деревянная двухпанельная ширма, на которой на золотистом фоне цвели светло-фиолетовые глицинии и порхали бабочки. Рядом стояло обычное европейское кресло, покрытое шелковой накидкой с вышитыми на ней пионами и бабочками, очень похожими на тех, что были на ширме. Так и казалось, что бабочки сели одновременно и на ширму и на кресло. Возле кресла высился торшер, что тоже было нехарактерно для японского жилища. Я невольно посмотрела на его плафон в виде розового стеклянного бутона, ожидая увидеть бабочку и там. И когда мой взгляд, скользнув выше, уперся в плоскую люстру, распластанную по потолку в виде цветных крыльев махаона, я улыбнулась. На полу лежали две циновки, сплетенные в форме бабочки и цветка. В стене, в непременной для японского жилища нише токонома, висел старинный на вид рисунок на свитке. Над пионовым кустом зависла неизменная для этой квартиры бабочка. На полу стояла фарфоровая ваза с крышкой. На ярко-синем кобальтовом покрытии сияли золотые бабочки.

«Здесь, видимо, обитает мужчина-бабочка, – подумала я, изучая огромный телевизор с плоским экраном, стоящий на ультрасовременной на вид подставке из стекла и серебристого металла, и аппаратуру под ним. – Странно, что телевизор не имеет форму крыльев!»

Но среди этого обилия бабочек я увидела две интерьерные куклы – гейши.

Я заглянула в спальню, которую от гостиной отделяла традиционная раздвижная перегородка фусума. По сравнению с яркой цветной гостиной спальня выглядела просто и строго. Обычное татами и валик для головы вместо подушки. На всю стену раздвижной шкаф. Кухня и ванная тоже оказались вполне привычными. Но традиционный чан фуро был на месте, и я первым делом наполнила его горячей водой. Скинув одежду, я забралась в чан, сев на корточки, погрузилась в воду до плеч и, закрыв глаза, полностью расслабилась.

«Так, с чего начну? – подумала я, когда вышла из ванной и упала на татами. – Необходимо позвонить госпоже Цутиде и договориться об уроках. Прежде всего я здесь за этим. Пусть времени у меня немного, но за месяц можно кое-что успеть. И господин Ито настаивал. Во-вторых, неплохо бы встретиться с Митихиро».

Хаттори Митихиро, молодой японец, работающий адвокатом, был моим поклонником. Я с ним познакомилась в прошлый мой приезд в Токио. Он посетил потом Москву. И мы вновь встретились.

«И, конечно, я должна разыскать Антона, если он еще здесь», – улыбнулась я.

Когда я оказалась в Токио два года назад, то поселилась в небольшой гостинице в районе Мегуро. Антон, мой соотечественник, работал неподалеку в русском ресторане. Там мы и познакомились. И у меня о нем остались самые хорошие воспоминания.

«Хотя, возможно, он уже уехал и давно живет в своей Костроме, – подумала я и вытянулась на спине, неожиданно вспомнив, как Антон однажды засыпал мое обнаженное тело лепестками роз, когда я вот так же лежала перед ним. – Какой он все-таки был милый!» – улыбнулась я и почувствовала невольное возбуждение.

В этот момент зазвонил телефон, и я нехотя встала и подошла.

– Хай? – осторожно спросила я почему-то по-японски.

– Все в порядке, Таня? – услышала я бодрый голос господина Ито и невольно улыбнулась.

– Да, все отлично. Долетели хорошо. Я уже в квартире.

– Тебе там нравится? – заботливо поинтересовался господин Ито.

– Очень! Главное, кондиционер, – рассмеялась я. – А то в Токио жара немыслимая.

– А в Москве по-прежнему холодно и дожди, – вздохнул он.

– Здесь обитает мужчина-бабочка? – не удержалась я от вопроса.

– Что? – удивился господин Ито, а потом звонко рассмеялся. – Нет, Таня, мой друг программист и очень высокого уровня. Просто он помешан на известной гейше Чио-сан. Увидишь, сколько у него дисков с записями этой оперы. Он, когда узнал, что ты гейша, сам предложил эту квартиру для тебя. Ладно, девочка, отдыхай! Если что, звони.