— Я не отправляла записок, — сказала Ашран и резко встала: — Идемте! Нужно обыскать комнату Румпеля, и будем надеяться, что послание он не унёс с собой.

Они поднялись на второй этаж. Комнаты Румпеля состояли из двух и обе они были заставлены стопками книг почти до самого потолка, образуя широкие коридоры к столу, кровати, к шкафам и окнам.

— Нужно перетрясти книги, — указала Ашран. — Румпель с детства всё прячет в них.

— Все?! — воскликнул Ма’Ай.

— У нас в любом случае нет выбора, — ответила она, взяв одну из верхних книг в ближайшей от неё башне и перелистнула страницы.

Они распределились так: Ашран с Кантором разделили большую комнату, а ему досталась спальня меньшего размера, но с таким же огромным количеством книг. Время шло и близилось к ночи, свои находки Ма’Ай складывал на кровать: клочки бумажек, множество сигилов, куча записок от Холгуна и Ашран, пять перьевых ручек, золотая монета, пара расчёсок, несколько денежных бланков на крупную сумму.

Из очередной книги выпала перьевая ручка и закатилась под кровать. Ма’Ай вздохнул и отложил книгу в просмотренные, наклонился, заглядывая под кровать и наткнулся на одиноко лежащую книгу. Он подхватил её, и уже пытаясь открыть, понял, что она только выглядит как книга.

— Ашран! — прокричал он. — Я что-то нашёл!

Кантор с Ашран влетели почти вместе, задевая книжные стены и немного круша. Ашран повертела в руках найденную им книгу, внимательно осмотрев.

— Это похоже на шкатулку, сделанную из книги, — сказала она. — Но она закрыта.

— Ну-к, дай мне, — протянул руку Кантор.

Кантор достал из-за пояса большой шеф нож, пригляделся и воткнул в промежуток на стыке двух половин, где-то в районе середине толщины книги и провернул, прилагая усилия. У него получилось. Шкатулка с недовольным щелчком открылась. Помимо упаковок табака взгляд Ма’Айя выхватил серый листок. Они втроем уставились в лист.

«Мне известно, где твоя мать»

— Не понимаю, — протянул Кантор.

— А я вот кое-что подозреваю, — сказала Ашран.

Она сходила к сумке и достала письма, предназначенные Кендре и послание на неизвестном языке, обнаруженном в доме Франов.

— Это дело рук одного человека, — объявила она. — Можно проверить почерк, но у меня нет сомнений, что выполнены они одной рукой и на бумаге из одной упаковки.

Ашран потёрла подбородок, ей была необходима ходьба, но комната не позволяла провернуть сей маневр, поэтому она подхватила сумку, сунула в неё листы.

— Кантор, я найду твоего отца, — сказала она и добавила, обращаясь к Ма’Айю: — Иди домой, уже поздно, встретимся завтра.

Ма’Ай был удивлён таким внезапным прощанием, но сделал, как она сказала. В доме к этому времени все спали, он прошел в свою комнату под светом светлячка и, не раздеваясь, завалился на кровать. Сон не шёл, напротив, в голову лезли тяжёлые мысли.

«Иди домой, уже поздно, встретимся завтра» — вспоминал он её слова.

Каким голосом она это сказала, её интонация. Ма’Ай видел, как она обманывает, говорит ложь ровным не дрогнувшим голосом. И в этот раз, её голос был лишён эмоций, будто пропажи Холгуна и Румпеля её вовсе не трогали. Она сказала это так, как если бы, отправляла его заварить чай, но он дрогнул на фразе «встретимся завтра»…

Ашран обещала Кантору отыскать отца, но как она собиралась это сделать? Письма Кендры были бесполезными. Как сказала Ашран, если это всё задумал один человек, то кто-то заранее знал о дружбе Анселя с Холгуном, и знал, что он обратится к нему за помощью. То, письмо на непонятном языке, не проясняло ситуацию, лишь последняя записка: «Мне известно, где твоя мать»

До сегодняшнего дня он практически ничего не знал о личной жизни Румпеля, он не знал ничего о матери Румпеля, но Ашран знала. Она поняла смысл этих пяти слов. Обычно, Ашран всегда поясняет ему все мелочи, что неизвестны ему, а в этот раз отправила домой…

«Она обманула его! Она не будет ждать его завтра» — осенило его.

Ма’Ай подскочил на кровати, натянул сапоги, схватил плащ и поспешил в лабораторию Ашран.

Ма’Ай не ошибся. Ашран и не думала спать, она собиралась. Около столов стоял уже знакомый Ма’Айю сундук, а Ашран сортировала колбочки и баночки.

— Ма’Ай? — удивилась она, когда он вошёл. — Я же сказала тебе идти домой.

— Ты меня обманула, — сказал он. — Мы не встретимся завтра.

— Что за глупости! С чего ты взял? — усмехнулась она, сложив руки под грудью, и посмотрела на него так, как смотрят на нашкодивших, но очень любимых детей. — Ты слишком перенервничал в последнее время. Тебе просто показалось.

Ма’Ай поджал губы, обдумывая обоснованные доводы своих подозрений.

— Зачем ты собираешь сундук? — спросил он.

— Собираю? Я просто навожу порядок, — улыбнулась она, будто насмехаясь над его пустячными переживаниями.

— Не относись ко мне как к ребенку! — вскричал Ма’Ай. — Холгун и Румпель кем-то похищены, а ты хочешь меня убедить, что ни капли не переживаешь за них? Я в это не верю! Я спать не могу, размышляя о том, что с ними случилось и где они. А ты решила просто навести порядок в сундуке?

— Как же с тобой сложно, — вздохнула Ашран. — Этот сундук обладает таким же свойством, как и вход в мою лабораторию. Если закрыть его крышку, то ни сломать его, ни взломать, не разрушить магией или уничтожить не получится. Так что, всё самое ценное я храню в нём.

— Ты просто заговариваешь мне зубы, отвлекаешь внимание, — отбросил Ма’Ай. — Я знаю, ты врёшь мне.

— Вру?! — уточнила она, её глаза и волосы заблестели золотом гнева. — Ты просто мальчишка, который ничего не понимает в этом мире! Смеешь меня обвинять?

Ма’Ай тоже сложил руки подобно Ашран и упёрто произнес:

— Ты спасла меня, защищала, учила. Ты думаешь, я поверю тебе? Что ты можешь мне причинить вред?

Они какое-то время молчали, меряя друг друга взглядом, затем Ма’Ай примирительно произнес:

— Расскажи мне о матери Румпеля. Ты же о чем-то догадалась, что неизвестно мне.

Глаза Ашран потухли.

— Ну, что за глупый мальчишка, — вздохнула она и направилась к креслу. — Если уж ты тут, то организуй нам чай и поищи закуски. Помниться, мы так и не ужинали.

Ма’Ай улыбнулся, она сдалась.

— Значит, хочешь знать о матери Румпеля? — спросила она, когда он выполнил все условия.

Он кивнул, подтягивая второе кресло поближе.

— В семье Румпеля имеется суеверие, что мужчины их рода несут проклятие женщинам, — заметив в его глазах немой вопрос, пояснила: — Это просто череда совпадений, не более. Несколько поколений подряд в их семьях