К чести Ордена надо отметить, что и налоговое законодательство тут также либеральное, предельно понятное и простое. Пятнадцать процентов с дохода — и все. Для многих на Старой Земле такие налоги — недосягаемая мечта. А если еще учесть, как говорят, нулевую коррупцию сотрудников Ордена, то просто рай для предпринимателя.

Наверняка дальше, в национальных анклавах, есть еще и внутренние налоги, так сказать, на местные нужды. Но все же, все же…

Всепроникающая мелкая пыль, которую раздувает по панелям мягкий бриз с Океана, очень быстро начинает доставать, особенно скрипом на зубах, но это мы все ощутили позже. А пока, покрутившись по городу, нашли подходящую нам гостиницу с названием «Ковчег», выстроенную из голубоватого блескучего кирпича. Такого же, из которого и весь город практически выстроен. С обязательными белыми жалюзи на окнах.

Расположен отель был в уютном переулке посередине квартала; конечно же не в центре (нам туда и не надо, там наверняка все дороже), но и не на окраине. Ближе к осевой линии города, чуть левее, если по карте смотреть. В двух кварталах на север от полицейского участка, или как он тут называется. Неважно.

Главным достоинством этого отеля были нормальные двухместные номера, в которых койки раздельные. За разумную плату по двадцать экю за койко-место в сутки. С хорошими гидромассажными душевыми кабинками в них же. Умывальная раковина и унитаз в контраст душу были простенькими.

Правда, наши хохлушки попробовали качать права, настаивая на экономии и какой-то орденской общаге для неимущих переселенцев, где койка стоила всего по три экю. Когда узнать о них успели? Вроде на глазах все время.

Но, разузнав от хозяина гостиницы, что там комнаты минимум на шесть-восемь человек и один унитаз на весь этаж, все остальные покрыли жадин позором и нехорошими словами. Добавив, что Кончиц верхом на Урыльнике[183]может добраться туда самостоятельно, без нас. Сексуально-пешеходным маршрутом.

И далее тоже пешком. Это уже я добавил.

Мятежницы вняли большинству и остались при автобусе.

Что было особо ценно в этом отеле — при нем была охраняемая парковка, которая окончательно подвигла меня бросить якорь именно тут. Тем более дополнительных денег за нее не требовали.

Многие отельеры[184]в этом городишке такой нужной транзитным постояльцам услугой вообще не заморачивались. Дверь с узкого тротуара — и все. А транспорт — проблема самого постояльца.

Теперь понятно, почему в «Арарате» аншлаг.

Владел «Ковчегом» непрерывно курящий говорливый пожилой американец из Аляски, который, как он сам заявлял, обменял холод Старой Земли на тепло Новой, так как тепло Старой Земли было ему не по карману.

Был он активно лыс, но по вискам и затылку отрастил длинные пегие патлы, которые скреплял на затылке в косу черной атласной лентой, завязывая ее бантом. Звали его Ноа Райс. Я сначала не врубился. Имя как имя. Мало ли как пиндосы в именах оригинальничают. Бывает и хуже. Но когда увидел карточку, где это имя было написано, как Noya, то понял, что в очень даже старой американской традиции нашему хозяину досталось имя библейского патриарха Ноя.

И сразу стало понятно, откуда взялось такое название у его отеля. А мы, как оказалось, и есть эти самые семь пар нечистых[185]в его ковчеге.

На наше счастье, весь третий этаж буквально перед нашим прибытием освободила большая группа косовских сербов, при воспоминании о которых хозяина гостиницы до сих пор бросало в дрожь. Нет, они его не били, даже пальцем не тронули, но каждый день, по очереди, а их было около двух десятков душ, читали ему лекции на тему, как Америка не права и как он лично был не прав по отношению к их родине. Задрочили братушки отельера основательно. До комплекса вины. Мне даже жалко стало мужика.

Оставив девчат заселяться, я запрыгнул в автобус и покатил искать железнодорожный терминал, у которого формировались автомобильные конвои в Новоземельную Русь. Без определенной цели — так, на разведку. А то если я сейчас доберусь до койки — все нужное точно просплю. И не факт, что завтра до конвоев доберусь.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 18.30.

Стоянку формирования русского конвоя нашел довольно быстро, хотя и не сказать, что без труда. Находилась она около железнодорожного вокзала, если вообще можно эту голую платформу у рельсового пути гордо обозвать «Railway station». Полустанок какой-то. У нас в Подмосковье платформы электричек и то солиднее выглядят.

В этом месте, на северо-востоке города, Орден собрал в кучу и морской порт, и железнодорожный разгрузочно-перегрузочный узел, и автомобильные карго-плацы,[186]на которых формировались конвои в национальные анклавы. Последних было несколько, и обустраивали их, скорее всего, как придется, отдавая приоритет морю и рельсам.

Вот и мне пришлось сначала по нескольким таким плацам потыкаться, пока на очередном не заметил через настежь открытые ворота родные военные «Уралы».

На въезде был опущен шлагбаум из толстой железной трубы, возле которого топтался местный патрульный в «песочке» и малиновом берете. Он, явно скучая, постоянно перекладывал свою американскую винтовку с плеча на плечо, но пеших прохожих не задирал. Те спокойно заходили и выходили между шлагбаумом и караульной будкой, сложенной из бетонных блоков.

Сама будка больше напоминала ДОТ, нежели укрытие часовых от непогоды. В ней толклась еще пара «подосиновиков», видимых в амбразуру. Они там неторопливо покуривали, пока их товарищ у шлагбаума нес службу.

Подумав, я оставил автобус на обочине недалеко от ворот и пошел на этот карго-плац своим ходом.

Часовые не обратили на меня никакого внимания. Было заметно, что они тут откровенно отбывают номер, а не несут службу войск.

А на самом терминале было оживленно и шумно. Толпа — везде толпа. Тем более толпа торговая.

Кто-то грузился.

Кто-то на кого-то орал.

Кто-то в ответ тряс бумагами. И тоже орал.

Кто-то что-то писал на коленке, попутно объясняя это собеседнику.

Кто-то просто толкался в толпе, преследуя исключительно свой интерес. Как я сейчас.

И все суетились, кроме водил. Те откровенно сачковали этот деловой восторг, неторопливо покуривая возле своих машин. Гегемон, он и в Африке гегемон. Его ничем не переделать.