– Надо выдать им деньги на сутки для экспертизы, они их вернут. Вот и все. Никаких проблем.

– Проблема есть. Согласно уставу, прокуратура должна оставить официальную заявку. Бухгалтерия ее рассмотрит, подпишет, и на следующий день деньги будут выданы.

– Заявку мы привезли, – сказал Мякишев. – Давно ли ты стал буквоедом, Антон? Мы хотим получить деньги сегодня.

– Сегодня это невозможно, – твердо заявил Антон. – Сектор «Е», где лежат ваши деньги, опломбирован. Проводится перекодировка замков. Придется потерпеть.

Управляющий развел руками:

– Извините, господа, но я не могу отдавать приказы начальнику хранилища. Он несет ответственность за наличность, его слово останется решающим.

У Вербицкого в глазах сверкнул злой огонек. Антон не стал препираться дальше и вышел из кабинета. Он понял, что ему пришел конец, теперь его ничто не спасет. Но сдаваться Гордеев не собирался, он должен выяснить все до конца и сам. Сейчас его бредовым идеям никто не поверит, на него можно повесить все, что угодно, и в зал суда он войдет с таким количеством обвинений, что не отмоется до конца пожизненного срока.

5

Олег Громов не спускал глаз с Леонида Кочергина, а теперь Постникова, но в действительности Игоря Калиновского. Репортер-профессионал, настоящий папарацци, он всю жизнь гонялся за сенсациями и всегда опережал своих коллег. У него и сейчас все получилось. Олег вычислил так называемую «незарегистрированную точку» – не очень комфортабельную дачу в пригороде. За Постниковым никаких дач не числилось. Хоромы так себе, но запоры надежные, двери стальные и, судя по всему, в доме никого не было. О том, чтобы попасть туда, не могло быть и речи. Впрочем… Олег обнаружил на крыше каминную трубу, достаточно широкую. Можно попытать удачу, но что дальше? Сейфы наверняка снабжены самыми надежными замками.

Хозяин дачи приехал сюда ненадолго – машину оставил за воротами, не стал заезжать на участок. Надо принимать решение. И Олег его принял. В багажнике лежало помповое ружье, разрешение на покупку опасной игрушки он получил без особого труда, так как в силу профессии имел право на самозащиту. И еще в багажнике валялась старая промасленная телогрейка и вязаная шапочка: ремонтом своего «железного коня» Олег занимался сам.

Когда Постников открыл калитку, в его грудь уперся ствол крупного калибра. Человек, державший в руках ружье, походил на беглого зека, с той лишь разницей, что лицо его было чисто выбрито. Но Постников видел только зловещий взгляд.

– Я пришел по твою душу, Леня.

– Да… да… да…

– Да, да. Остальное съел? Веди в дом, канды-ба хренова! Не то мозги по елочкам развешаю.

Олег знал, что воры на своих тайниках сигнализацию не ставят, да и кого тут позовешь на помощь. Снег растаял, на участках вода по колено. Сейчас ни один псих не поедет за город грязь месить.

Громов впихнул Постникова в дом.

– А теперь, Леня, ты откроешь все свои стальные ящики. Много я не возьму, но если не найду того, что мне надо, тебе крышка.

– Что вас конкретно интересует? Я коллекционер. Марки лежат в одном месте, монеты в другом…

– А пистолет в письменном столе или на верхней полке сейфа. Не шути, падла, черепок с плеч слетит быстро, так в сейфе и останется. Откроешь все, гнида. Меня интересует только одна коллекция, и я верну ее хозяину. Мне за это уплачено. Остальной хлам оставь себе. Если выживешь. Врубился?

– Я вас понял. Только уберите эту штуку. У меня в доме нет оружия, я не умею стрелять.

– Веди меня к закромам, паскуда, там видно будет.

Постникова трясло. Он спустился в погреб и отодвинул в сторону полки с солениями и компотами. За ними была вроде бы обычная кирпичная стена, которая оказалась панелью, скрывавшей стальную дверь. Ее он открывал долго. Громов хорошо знал статистику. Нынешние домушники сменили тактику. Теперь никто ничего не взламывает. Владельцы квартир с мудреной сигнализацией добровольно отдают «гостям» все.

За дверью находилась комната без окон, с бетонными стенами, потолком и полом, но с хорошей вентиляционной системой. Раритеты были разложены по полкам и пронумерованы.

– Здесь все, что у меня есть, – обреченно проговорил Постников.

– Теперь верю, – сказал Громов и оглушил его ударом приклада. Хозяину незачем было знать, что на самом деле интересует «грабителя». Он и не узнал.

Олег нашел справочники и перефотографировал все страницы трех томов. Это заняло около двух часов, в течение которых Постников-Калиновский тихо спал под действием хлороформа.

Закончив съемку, Олег еще раз пролистал справочники. Напротив многих адресов стояли галочки с номерами, им соответствовали коробки, стоящие на полках. Одна из пронумерованных бирок висела на толстом чемодане, перетянутом ремнями. Он оказался неподъемным. Эта коллекция принадлежала некоему Максиму Модестовичу Млечину, инвалиду, которого недавно убили на даче. Олег решил оставить ее на месте как улику и взял что полегче – коробку с марками. Справочники положил на место, запомнив несколько нужных ему адресов и имен, другие он увидит, отпечатав фотографии.

Возвращаясь в город, Громов размышлял над тем, как поведет себя Кочергин-Постников-Кали-новский. Если он серьезно напуган, может сбежать, а этого допустить нельзя. Но скорее всего, тот поверил, что Олега интересовало только что-то конкретное, и вряд ли расскажет своим партнерам о налете. Ему перестанут доверять. Однако меры безопасности он примет. Впрочем, сейчас это не имело значения.

Главное, что дело можно считать закрытым, остается найти скупщиков и грабителей. Пустячок!

6

Бомжи не угомонились, сняли ставни и обчистили дачу начальника областного ГИБДД, унесли все до нитки.

Полковнику Кравченко позвонил сосед, тот самый, что однажды спугнул бродяг пальбой из двустволки. Кстати сказать, его дачку тоже почистили. Вот они и встретились у своих разбитых корыт. Сидели на скамеечке и горевали, проклиная творящийся беспредел. Милиции понаехало, больше чем на митинг «ли-моновцев», но проку никакого. В лужах следов не найти.

Валюшка, дочка Геннадия Павловича, обаятельная современная девушка, неожиданно спросила полковника:

– Ну что, Виктор Степаныч, поймали кожаную бабу?

Кравченко не понял вопроса.

– Что такое «ромовая баба» помню с детства, а о кожаных не слышал, да еще о тех, которых ловить надо.

– Вот потому ваши дачи и чистят кому не лень. Я говорю о мотоциклистах. Тех, что деньги на шоссе украли.

Кравченко наморщил лоб.

– А при чем здесь баба?

– При том, что она сидела на мотоцикле позади водителя.

– На них же шлемы были с темными стеклами. И видела ты их секунду, когда они обогнали ваш «Ниссан».

– Папашка мой совсем старый, нюх потерял. Девка крепко обняла водилу, а была она в коже. Кожа обтянула ее фигуру. Мужиков с такими талиями и бедрами не бывает. Я не видела, кто управлял тачкой, наверняка мужик, но то, что он вез девчонку, на сто процентов уверена, и шлемы тут ни при чем.