служат для защиты внутренней оболочки желудка от повреждения кислотой и способствуют эффективной свертываемости крови, скрепляя между собой тромбоциты, может привести к образованию язв желудка и кишечника. Ежегодно тысячи американцев умирают от кровотечений, вызванных приемом НПВС. Эти препараты также могут вызывать проблемы с печенью и почками. Некоторые НПВС ограничивают выраженность побочных эффектов со стороны желудочно-кишечного тракта, воздействуя только на один вид фермента циклооксигеназы, однако такие препараты не получили широкого распространения, поскольку они парадоксальным образом способствуют свертыванию крови и повышают риск инфаркта или инсульта.

На протяжении всей истории разработка противовоспалительных препаратов была направлена на подавление или блокирование воспаления. От ивовой коры и НПВС до огромного количества современных средств с новыми терапевтическими целями противовоспалительные препараты стремились залить водой полыхающее в организме пламя. Вместе с тем все больше исследований указывают на другую, радикально новую стратегию борьбы с воспалением. В наши дни ученые ищут способы не только подавления воспаления, но и обращения вспять его последствий.

В тот летний день 2012 года, когда Джей впервые заболел, он принял ибупрофен, чтобы снять мышечную боль в шее. Однако это не помогло, и его состояние ухудшилось: голова полностью опустилась, возникли проблемы с дыханием и глотанием. Тогда врачи назначили ему преднизон, стероидный препарат.

Стероиды – это мощные синтетические препараты, по своему действию схожие с кортизолом, гормоном, вырабатываемым в нашем организме естественным образом. В отличие от НПВС, они не просто снимают воспаление. Они также оказывают обширное ингибирующее воздействие на иммунную систему, подавляя активность множества разных типов воспалительных клеток и химических веществ. Почти столетие назад их называли чудодейственными препаратами. Когда в конце 1940-х годов в клинике Майо их стали давать прикованной к постели молодой женщине с ревматоидным артритом, у нее исчезли сильный отек суставов и боль. Впервые за долгие годы она смогла встать с кровати (и, как гласит история, отправиться в центр Рочестера за покупками), ошеломив тем самым весь мир. Французский художник Рауль Дюфи, настолько искалеченный ревматоидным артритом, что ему приходилось прикреплять кисть к руке скотчем, после приема стероидов тоже смог в значительной степени поправиться.

К сожалению, со стероидами тоже не все безоблачно. Они известны своими ужасающими побочными эффектами (эта проблема изначально и побудила ученых к созданию НПВС). За несколько месяцев приема стероидов Джей стал беспокойным и больше не мог нормально спать. Он набрал вес, а его лицо опухло. Надпочечники начали отказывать, он стал гораздо быстрее уставать, аппетит и мышцы ослабли. После малейших прикосновений оставались синяки. Чем больше Джей принимал эти препараты, тем сильнее рисковал столкнуться с дополнительными проблемами, такими как серьезные инфекции, разрушение костной ткани и диабет. Побочные эффекты стероидов, которые повсеместно назначались в 1950-х годах, заставили врачей с осторожностью относиться к их применению, особенно в течение длительного времени. У своих пациентов я использую их редко, только в самых тяжелых случаях воспаления, и в основном для того, чтобы выиграть время, в ожидании, когда начнется действие новых, более безопасных препаратов.

Тем не менее, когда возникает воспалительный кризис, стероиды могут спасти органы и жизни. Шли дни, я наблюдала и ждала, что стероиды остановят воспаление Джея, приведут к чудесному выздоровлению или хотя бы к медленному, постепенному восстановлению. Однако даже от самых высоких доз не было никакого толка.

К сожалению, многим из наших противовоспалительных оружий не достает точности. И НПВС, и стероиды в своей попытке сдержать воспаление и подавить активность разбушевавшейся иммунной системы бьют без разбора: первые – с силой рогатки, а вторые – кувалды. Они делают залпы сразу во все стороны, неизбежно приводя к побочным эффектам разной степени тяжести. Центральное место в поиске новых препаратов, подавляющих иммунную систему, занимает идея специфичности, или способности подавлять иммунный ответ как можно более избирательно, чтобы сохранить способность организма к самозащите без значительных побочных эффектов. Эта идея возвращает нас к экспериментам Пауля Эрлиха по окрашиванию, когда он увидел неразрывную связь между антителами и их мишенями. В 1900-х годах Эрлих сам применил концепцию рецепторов антител к поиску лекарств, представив, что лекарство может быть приспособлено для уничтожения конкретного микроба так же, как пуля может быть выпущена из пистолета для поражения уникальной цели. Он назвал этот гипотетический препарат Zauberkugel, или «волшебная пуля», и в итоге разработал сальварсан, первое эффективное лекарство от сифилиса.

В настоящее время продолжаются попытки создать «волшебные пули» для лечения воспаления. Сложность заключается в том, что оружие направлено на внутренний механизм, сформированный эволюционными силами и являющийся неотъемлемой составляющей нашего выживания. Когда люди только начали свои попытки манипуляций иммунной системой, чаще всего они пытались спровоцировать или усилить иммунный ответ для противодействия микробов, как это было при разработке вакцин. Идея жесткого подавления иммунитета относительно новая. Это результат осознания учеными необходимости сдерживать чрезмерно активную иммунную систему, независимо от того, является ли патология следствием аутоиммунных заболеваний и аллергии или медицинских вмешательств, таких как пересадка органов.

Во второй половине XX века был разработан целый арсенал иммуномодулирующих препаратов. Если представить эти препараты в виде лестницы, то с каждым шагом вверх они становятся все более мощными. Они облегчают аутоиммунные заболевания, возвращая пациентам давно утраченные функции. Благодаря им организм принимает чужие органы, которые прежде неизбежно отторгались разъяренной иммунной системой. Врач, перед которым поставлена задача избавиться от воспаления, не просто выбирает для этого подходящие лекарства: он принимает решение, с какой ступеньки на этой лестнице начать лечение. Выбор конкретной методики лечения диктуется самой болезнью и зависит от формы протекания, вероятности инвалидности или смерти пациента в ее результате.

Ревматолог Джея в Чикагском университете, доктор Картер, знал, что ему придется начинать с самой верхней ступеньки, с самых жестких препаратов, имеющихся в его распоряжении. Даже на стероидах, которые назначали другие врачи, Джей быстро угасал, и ему грозила тяжелая, необратимая инвалидность – или того хуже. Некогда банальное растяжение шеи, от которого было достаточно простого ибупрофена, перетекло в катастрофическую патологию, с каждой минутой все больше лишающую Джея мышечной функции. День за днем больной проводил в неудобном корсете, без которого ему теперь было просто не обойтись, так как мышцы шеи и спины больше не могли удерживать тело в вертикальном положении. Он боялся, что современная медицина окажется не в состоянии справиться с его иммунной системой и в итоге она закончит начатое. Мысленно Джей уже готовился к тому, что ему, возможно, придется провести в этом корсете всю оставшуюся жизнь.

Картер столкнулся с серьезной проблемой. Он никак не мог понять, какой именно тип воспаления приводит к катастрофической утрате