По-воровски озираясь, он вышел из палаты и мимо сидящих в коридоре больных, направился в сторону ванной комнаты. Из окна увидел машину такси и, не раздумывая, направился на выход. Он спустился по лестнице и оказался во дворе. В лицо пахнуло свежим теплом, в груди от избытка воздуха заныло, но это не было неприятным ощущением.

Водитель, увидев пассажира в тапочках и больничном халате, понимающе улыбнулся и, сказав «самоволка святое дело» , включил зажигание.

Кулик выходя из машины, почти на ступенях Управления, столкнулся с майором Костиковым, только что покинувшим служебную машину. У майора, когда тот увидел своего шефа, округлились глаза и отвисла челюсть.

— Что с вами, Владимир Борисович?

— Со мной все в порядке. Идем ко мне, комментарии потом…

Разговор соответствовал ситуации: Кулик хоть и выглядел в больничной одежде инородно за своим могучим столом, однако на его лице лежала печать большой озабоченности. И не только он был озабочен состоянием своего здоровья, это само собой, он еще каким-то шестым чувством ощущал подкрадывающуюся беду.

В двух словах он посвятил майора в свои заботы и рассказал о визите прораба.

— А я как раз тоже с этим, — нетерпеливо проговорил майор и потянулся к пачке «Беломора» , хотя сам курил «Марлборо». — Я только что имел разговор со своим агентом… между прочим, толковым мужиком, который рассказал мне одну любопытную историю. Его сосед работает мотористом в клубе парапланов… Так вот, два дня назад в этом клубе побывали двое мужиков и один из них, по словам того же соседа, кавказец, возможно, осетин или грузин. Другой русский… Словом, они сторговали там три параплана с моторчиками, сославшись на то, что сами хотят открыть свой бизнес и катать отдыхающих в Сочи. Но я знаю, что в Сочи таких стрекоз уже полным полно… Мне показалось это подозрительным и я встретился с тем мотористом.

Кулик неважно себя чувствовал, однако сообщение заместителя, словно хорошая доза релаксатора, взбодрила его.

— И что сказал тебе тот моторист?

— Он дал мне подробное описание тех людей и номер машины. Между прочим, они приехали на фургоне «мерседесе» , куда и загрузили парапланы. Но номера у него действительно были краснодарские… Я сейчас дам поручение связаться с ГИБДД Краснодарского края и запросить данные по этим номерным знакам. Во-вторых, мне кажется, надо этот «мерседес» поискать у нас, в Воронеже. Это не иголка, где-нибудь да засветится.

— Поддерживаю… И вот что еще, надо бы в нашем ТО хорошенько разобраться в технических характеристиках этих парапланов. То есть важно знать, где они могут быть применены… предположим, теми же террористами.

— Вот в том-то и дело, что по словам моториста, эти стрекозки могут садиться, фигурально выражаясь, на почтовую марку и с нее же взлетать. И грузоподъемность у них более ста килограммов.

— Тебе, Игорь, что-нибудь известно о подобном варианте?

— В России? Нет, ничего такого у нас не было. Возможно, за рубежом и зафиксированы такие случаи, когда парапланы применялись в террористических целях, но мне об этом ничего неизвестно.

В кабинет вошел адъютант. Сказал, что звонил начальник госпиталя и уже выслана санитарная машина.

— Пусть немного подождет, — нервно ответил Кулик и тоже закурил «Беломор».

Адъютант вышел. В кабинете стояла тишина. Наконец, Кулик поднялся с кресла и протянул руку Костикову.

— Бери, Игорек, все на себя… Боюсь, я сегодня нестроевой. Идешь в правильном направлении, но ты обязательно свяжись с Москвой и нашим РУБОПом… У них есть задание Платонова все действия координировать с нами. Ну и само собой, ставь меня в известность буквально о любой мелочи…

Из кабинета они вышли вдвоем. Встретившаяся им в коридоре старлей Федосеева, возглавляющая информационно-вычислительный отдел, была немало удивлена, увидев своего шефа в, мягко говоря, нетрадиционных одеждах… Она не смогла скрыть улыбки и Кулик, подойдя к ней, тихо сказал:

— Я, Верочка, уезжаю на бал-маскарад, а вы тут слушайтесь Игоря Эдуардовича, хорошо?

После отъезда начальника УФСБ, Костиков собрал весь оперативный отдел и провел совещание. Потом состоялась летучка в техническом отделе, где речь шла о парапланах вообще и об использовании их в террористических целях… Примеры из зарубежного сыска были предоставлены информационно-вычислительным отделом.

Воропаев сидел на брошенной старой покрышке и курил. Он видел как группа приехавших людей оживленно о чем-то разговаривает. Из дверей казармы вышли Ахмадов и Вахтанг, осмотрели площадку и направились в сторону Воропаева. А он, скинув с сигареты пепел, безотчетно втирал его каблуком в глинистую, еще не высохшую после дождя землю. Настроение у него было хуже некуда: ночью опять приснился дом и школа. Мучительный был сон: как будто надо было сдавать экзамен за десятый класс, но он-то знал, что еще не закончил девятый. Учился в вечерней школе, но не закончил, взяли в армию. Приснилась Люська Гримм, в которую был влюблен весь класс вечерки — красивая, независимая бестия, но обзаведшаяся богатым любовником. Мужик был намного старше ее и к окончанию уроков приезжал за ней на представительном джипе с мощным, как у мамонта бивни, бампером. И глядя на этот отъезд, Воропаев глотал слюнки и чувствовал свою второстепенность в этом мире…

…Когда Ахмадов с Вахтангом подошли ближе, Воропаев поднялся. Понимал: просто так его не трогают, зачем-то понадобился.

— Ты чем сейчас занят, Алик? — Обратился к нему Саид, хотя видел, что Воропаев не при деле.

— Перекур делаю. Оружие упаковано в схрон, маскировка в норме…

— Я проверял, работа отличная, — сказал Вахтанг. — Ты где, парень служил?

— В московском ОМОНе, а что?

— Саид говорил, что ты у русских был шофером.

— Был. И остаюсь им, прав меня никто не лишал.

— Вот и хорошо. У меня к тебе будет небольшая просьба — махни в город и вернись оттуда с машиной.

— Угнать?

— Правильно понял.

— Но по мусульманским законам воровство самый большой грех. — Он зырнул на Ахмадова. — Или ты, Саид, отпускаешь мне фетву, дающую право воровать чужие машины?

Саид зырнул на Воропаева своими отяжелевшими от бессонницы глазищами.

— Перестань, Алик, валять дурака. Колеса нужны для дела. У тебя получилось с трактором, получится и с машиной. Сойдет старый «жигуленок» , а лучше «нива» , у нее большая проходимость.

Задание, конечно, не сложное и свидетельствующее о полном доверии. И этот факт усилил его раздражение. Однако, не подавая вида, он снял фуфайку, мокрую кепку и, положив их на покрышку, отправился в казарму. Там, где лежал его спальный мешок, находилась кожаная сумка, откуда он и достал ручную гранату. Взвесив ее на руке, он кинул гранату в брючный карман и надвинул на него подол старого свитера. В другой карман положил отвертку с маленькими плоскогубцами.