Помню, в следующем, 46–м году наш полк участвовал в учениях. Нашей эскадрилье было поручено прикрывать от ударов воздушного противника аэродром Ногинск. Командир послал на прикрытие наше звено. Мы вылетели, прилетели на аэродром Ногинск в развернутом боевом порядке «фронт», с интервалами примерно 200–250 метров, и так прошли почти над всем аэродромом. При поиске противника это самый удобный боевой порядок: мы всех видим и готовы и к атаке, и к обороне. Все пространство кругом хорошо просматривается, нас атаковать очень трудно, и мы сразу готовы отбить атаку и тотчас же вступить в бой.

Но когда мы сели, на аэродроме поднялся целый скандал. Нас стали обвинять во всех смертных грехах: и в недисциплинированности, и в нарушении НПП, и в том, что мы явились чуть ли не причиной аварии. Как мы ни доказывали, что учение — это война и это главнее НПП, ничего не помогло.

Другой случай не заставил себя ждать. К нам в полк приехал заместитель командующего ВВС округа генерал Белоконь и стал спрашивать у летчиков требование какого—то приказа. Конечно, все летчики показали полное его незнание. Тогда генерал вызвал меня к столу, дал мне приказ и сказал, что через 15 минут я должен знать его наизусть. То, как мы готовимся к полетам, как летаем, его совершенно не интересовало. К сожалению, такой стиль руководства был широко распространен в нашей армии в послевоенные годы…

А такое отношение командования авиации округа к нам, боевым летчикам, очень скоро дало свои результаты: не выдержав, стали уходить Герои Советского Союза, герои Отечественной войны…» (Крамаренко С.М. Против «мессеров» и «сейбров». В небе двух войн. — М.: Яуза, Эксмо, 2006).

Судя по рассказам ветерана, сидевшее на сытных тыловых должностях прежнее командование округа просто протирало штаны и не видело обстановки дальше собственных бестолковых приказов и наставлений, которые совершенно не соответствовали обстановке. Учения велись для галочки и любое смелое решение, за которое, как увидим позже, Василий Сталин ценил своих летчиков, при его предшественнике вело к оттоку из частей опытных фронтовиков—асов, подрыву инициативы, общему падению боевой подготовки. Но, кстати, чтобы не сложилось впечатление, что неготовностью к моменту прихода В. Сталина отличались только его соединения, приведу еще один пример, взятый из книги О. Смыслова: «В госпитале Военно—воздушной академии я познакомился с ветераном войны, полковником, летчиком, который рассказывал мне, как в одном истребительном полку ПВО, в котором он служил, участились случаи пьянства, а проще сказать, наметилась тенденция продолжительного запоя. Доходило до того, что никто не хотел летать, а когда пытались организовать плановые полеты, из группы бывалых летчиков сыпались реплики типа:

— Командир, может, ну его на фиг? Погода в любой момент может испортиться! Зачем рисковать?» (Смыслов О.С. Василий Сталин. Заложник имени. — М.: Вече, 2003. — стр.183).

И эта порочная практика, как зараза, расползалась по строевым частям. Неизвестно, чем бы закончилось для Московского военного округа такое отношение к летчикам со стороны начальства, какими бы Рустами и Пауэрсами «пестрила» бы наша история конца сороковых, если бы не личное вмешательство Верховного, «отфутболившего» начальника ВВС МВО Сбытова в академию Генштаба и назначившего на его должность Василия. К слову сказать, Смыслов в своей книге рисует образ запойного генерала В. Сталина, который никакого участия в руководстве округом не принимал. В этой ситуации несправедливое осуждение из—за незнания фактов формирует у читателей негативные штампы, которыми после клеймят сына вождя. На самом же деле все было как раз наоборот. Приняв новую должность, Василий Сталин начал издавать поистине «драконовские» для «сидящих на земле» полков приказы. Полеты стали регулярными, а не от случая к случаю, как было до этого. Пьянство пресекалось на корню, да и сам командующий, по воспоминаниям очевидцев, не пил в то время. Но это отдельная тема, о которой поговорим позже. Приход Василия для округа стал глотком свежего воздуха. Молодость и энергичность Василия разрушили меланхоличную унылую картину прозябания, созданную его предшественниками.

«В начале 1948 года мы узнали, что старый командующий ВВС округа генерал Сбытов убыл из округа на учебу в академию Генштаба, а на его место назначен новый командующий — генерал—майор авиации Василий Сталин. И почти сразу после его назначения мы увидели его на аэродроме, — а ведь прежнего командующего за два года мы ни разу так и не видали!» — сетует Сергей Крамаренко. Вот о ком бы книгу написать, господин Смыслов! Вы так принижаете достоинства Василия Сталина, что на его фоне остальное командование — просто сонм ангелов. И чего это Крамаренко с Пепеляевым, да Попков с Долгушиным так отстаивают своего командира? Дался им этот Васька Сталин! Нет, чтобы описывать подвиги генерала Белоконя или личное участие в парадах генерала Сбытова, их доблестную деятельность как командиров. Вот бы книженция вышла. Подумайте, господин Смыслов, это же ваш конек! Может, займетесь разработкой материала? Только, боюсь, что сначала вам собственную книгу «Василий Сталин. Заложник времени» придется переписывать. А причина все та же: «Без колебаний скажу, что Василия Сталина летчики любили, — продолжает Сергей Крамаренко. — Несмотря на то, что он был сыном самого вождя, он честно воевал в Отечественную войну, прошел и Сталинград и дошел до Берлина, а для любого фронтовика это значит многое. Он добился того, что в Московском военном округе для всех летчиков были построены благоустроенные домики, переселил их из казарм и общежитий. А когда при подготовке к августовскому показу авиатехники на аэродроме Тушино летчик из его 32–го гвардейского полка Аркадий Макаров столкнулся с ведомым на пилотаже, и оба выпрыгнули, то, узнав об этом, Василий Сталин немедленно примчался к месту происшествия и, увидев обоих летчиков живыми, обнял и расцеловал их» (Крамаренко С.М. Против «мессеров» и «сейбров». В небе двух войн. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. — стр. 134).

Так вступил в должность новый командир округа. Настоящий Командир с большой буквы. Заботливый, такой, о которых пишется «слуга царю, отец солдатам». Любимый летчиками командир!

Начинается новый этап жизни. Конец 40–х — начало 50–х. Работы край непочатый… Пятнадцать областей центра России, по которым прошла война, сожжены дотла. А нам нужна была мощная авиация. Значит, необходимо было строить аэродромы, «сажать» на них авиационные части, подводить коммуникации и средства связи, размещать службы обеспечения, ремонта и тыла, обеспечивать быт городков, личного состава, семей и, самое главное, обеспечить «налет», как говорят в авиации.

В кратчайшие сроки были построены аэродромы в Подмосковье, в Тверской, Брянской, Тульской, Смоленской областях. Это Василий Сталин «выбивал» фонды и стройматериалы, технику, людей, контролировал ход строительства.

В Подольском архиве сохранились документы об итогах соцсоревнования в ВВС «сталинского периода». Вот их результаты по ВВС МВО: 1947 г. — 10–еместо, 1948 г. — 2–е место; 1949–1950, 1951 гг. — 1–е место среди воздушных армий и ВВС военных округов. Налет составляет 3 нормы часов, по рационализаторской работе ВВС МВО — 1–е место, Серпуховское авиационное училище ВВС МВО по итогам подготовки курсантов — 1–е место среди технических Вузов (Сухомлинов А. За что сгноили сына Отца народов. // Совершенно секретно, № 06, июнь 1998 г. — http://sovsekretno.ru/1998/06/6.html).