Катя вела себя, как изголодавшаяся по мужчине женщина. Да она и не скрывала, что у нее долгое время никого не было. Накопила нежности, любви да и обрушила все это на Бориса. И после этого она может считаться подругой Нади? Может, они все такие, женщины?

Еще она как бы невзначай намекнула ему, что и Надя сейчас тоже не скучает. Что она хотела этим сказать? Или выдумала это, чтобы оправдать собственное безрассудство?

Да и вообще эта Катя какая-то странная. Сначала принимает у себя Надю, прячет в своей квартире, потом идет к ее мужу и выдает подругу с головой, но ей и это кажется недостаточным, и она соблазняет его.

Хотя если бы он не захотел, то ведь ничего и не было бы! Значит ли это, что все, даже самые порядочные люди (или люди, себя таковыми считающие) – подлые предатели? Ну или, во всяком случае, готовы в любую минуту предать самого близкого человека? Или же физическая близость с другой женщиной не считается предательством? Ведь он-то себя считал вполне порядочным человеком, к тому же искренне любил и продолжает любить свою жену, Надю.

И вдруг в процессе раздумий, рассуждений, единственной целью которых было понять самого себя, определить степень своего предательства или даже подлости по отношению к жене, Борис почувствовал, как его бросает в жар при одной мысли, что спящая рядом с ним и совершенно чужая для него женщина с той же легкостью, с какой она подставила свою подругу, может предать и его, рассказав Наде при случае об этой ночи. И эта мысль стала ему невыносима. Как заставить ее молчать? Вернее, не заставить, а убедить?! Какие слова найти, чтобы она, вполне вероятно сейчас допустившая возможность продолжения их отношений, забыла о нем, вот просто вычеркнула его из своей жизни?

Что он наделал? Зачем позвал с собой в Адлер? На какие только глупости не толкают человека одиночество и растерянность!

Борис как ни старался не разбудить Катю, она все равно проснулась и, увидев его, одевающегося, улыбнулась. Понятное дело, вспомнила то, что произошло между ними ночью.

– Катя… – он присел на краешек постели рядом с ней, взял ее руку. – Не знаю, как тебе сказать… Ты – прекрасная женщина, красивая, нежная… Но я люблю Надю. И я не могу взять тебя с собой, понимаешь?

Он заглянул ей в глаза.

– Боря, да успокойся ты, – она ласково погладила его руку своей рукой. – Я же все понимаю. Надя – твоя жена, и ты ее любишь. Конечно, мы с тобой забудем то, что было, и каждый продолжит свою жизнь отдельно от другого. Обещаю тебе, что Надя никогда ни о чем не узнает. Но и ты тоже не особенно-то переживай. Что бы ни случилось в жизни женщины, тем более замужней, она не должна скрывать это от мужа. А если она это скрывает, значит, боится признаться, рассказать, а это свидетельствует о тайне… У нее тайна, и у тебя тоже – тайна. Сейчас самое важное для тебя – разыскать Надю и вернуть себе, ведь так?

– Да, так.

– Тогда действуй! Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь – можешь во всем на меня положиться. Если бы ты захотел, чтобы я поехала с тобой на море искать Надю, я бы поехала, но если ты считаешь это нарушением каких-то принципов, если ты боишься меня…

– Катя!

– Думаю, мы оба все понимаем.

Она, как он понял, могла еще долго говорить в таком же духе, успокаивая его, но результат был обратный – с каждым произнесенным ею словом он чувствовал себя все более виноватым перед Надей. Поэтому, извинившись, он быстро оделся и ушел, отказавшись от завтрака и даже от кофе.

Несколько утренних часов у него ушло на то, чтобы связаться с сотрудниками линейного отдела транспортной полиции, занимавшимися делом убитого (или умершего) в поезде бизнесмена Гольдмана, а через них выйти на проводницу, которая хорошо запомнила соседку по купе Гольдманов, Надежду Гладышеву, и главное – на какой станции она вышла. Хотя и без ее показаний он мог бы догадаться, что Надя могла выйти на станции Лазаревская, поскольку именно там они с семьей отдыхали чаще всего. Вот только зачем она отправилась туда зимой? И с кем? С тем ли самым Бузыгиным или же тот Бузыгин давно уже умер? Или он жив и в 2001 году из тюрьмы вынесли тело другого человека под его фамилией?

Предполагать можно было бесконечно, но главным оставались факты: первый – Надя укатила на море; второй – при ней было очень много денег; третий – деньги эти ей принес человек, похожий на Кощея Бессмертного; четвертый – она скрыла все это от своего мужа.

Слабая надежда на то, что Надя попала в серьезную и очень опасную историю и нарочно вызвалась на роль свидетельницы в деле Гольдманов, чтобы ее фамилия профигурировала в этом саратовском деле, то есть попала на глаза Бориса, и ее поездка именно в Лазаревское, куда они ездили много раз всей семьей, тоже оказалась не случайной – все это подтолкнуло Бориса к немедленному действию. А именно – он взял билет на самолет и полетел в Адлер, где его должен был встретить приятель и коллега, с которым он и познакомился лет десять назад во время одной из поездок на море, Денисом Тришкиным. Денис работал следователем прокуратуры Адлерского района города Сочи, но для семьи Гладышевых во время их отпусков он был незаменимым гидом и просто другом, симпатичным и веселым отцом небольшого семейства, состоящего из очаровательной молодой жены Насти и дочки Сони.

Светловолосый, слегка располневший Денис встретил Бориса в аэропорту Адлера крепкими мужскими объятиями.

– Ты что один, без Нади? – спросил он, увлекая Бориса за собой на парковку, где стояла служебная машина. – По делам? По службе?

– Да пропала Надя… – и Борис, решивший, что история его жены явно не предназначена для телефона, приехал в Адлер, чтобы рассказать в подробностях лично Денису.

Они ехали в Лазаревское, Борис рассказывал, Денис же время от времени качал головой и иногда присвистывал в недоумении или негодовании. Когда Борис закончил свой рассказ, Денис несколько минут молчал, вероятно пытаясь осмыслить услышанное.

– Да я всех подниму на уши, но Надю мы найдем. Другое дело, понять бы: она сама, по своей воле сюда приехала или же ее заставили? А тебе не приходило в голову, что она как бы перевозчик? Может, ей элементарно доверили перевезти крупную сумму наличных?

– Возможно, но тогда как понять, что она вот просто так взяла да и подарила подруге почти полмиллиона рублей, чтобы та выкупила свою долю квартиры, я же тебе рассказывал?!

– Да, загадка… Вряд ли она стала тратить не принадлежащие ей деньги, за это ее по голове б не погладили. К тому же ты же сам рассказал, что ей эти деньги принесли в сумке, и соседка оказалась свидетельницей этому… То есть деньги ей принесли. Но, скорее всего, ее все-таки с кем-то перепутали. И теперь те люди, которые отдали ей эти деньги, разыскивают ее, чтобы вернуть свое. Вот она и сбежала.

– Я все понимаю, кроме одного: ну если ты влипла в такую вот криминальную историю, а у тебя муж – следователь, то не было бы логичным посвятить в это его, то есть меня?

– Ну, да, конечно, разумеется, как иначе! – растерянно пожал плечами Денис. – Но вот именно к тебе-то она почему-то и не обратилась. Ты предполагаешь, что она сейчас в Лазаревском… Логично было бы предположить, что, окажись она здесь с большой проблемой, она могла бы обратиться и ко мне! Адрес-то мой ей известен! Или к Насте, моей жене. Но поскольку к нам она не обратилась, смею предположить, что ее поездка сюда связана с другими людьми, с теми, кто имеет отношение к деньгам… Да уж, история на самом деле странная. И как ты предполагаешь ее искать?