– Радость моя, я не собираюсь разводиться.

– А это будет видно. Ты, конечно, сказал, что не хочешь давать жене повода. Но когда она прочитает обо всем в газетах – такого ни одна женщина не простит!

– Ты, похоже, неплохо осведомлена о планах прессы.

Произнося эти слова, адвокат нахмурил брови, словно допрашивая в суде свидетеля противной стороны. Он осознал угрозу, скрытую за приятной улыбкой миссис Лоры, – она намерена спровоцировать скандал.

– Тебе, впрочем, следует учесть… – холодно продолжил мистер Тодхантер. – Если твой муж потребует развода, ты действительно рискуешь лишиться нынешней красивой фамилии. Но дальнейших жертв в этом плане от тебя не потребуется. Леди Браун уже существует, и ее все устраивает.

Миссис Лора уставилась на спутника широко раскрытыми глазами:

– Твоей жене… все равно, что об этом будут говорить? – с недоверием спросила она.

– Поговорят и перестанут. Между нами полное взаимопонимание, и расставаться – ни в моих, ни в ее интересах… Только я сомневаюсь, что газеты что-то пронюхают. А ты как думаешь?

Он знал, что победил, и она тоже это поняла. Ровный, холодный голос адвоката разворошил тлеющее в ее душе чувство.

– Получается, никто, кроме меня, не пострадает… Вот ты говоришь, что твоя жена не потребовала бы развода. Ну а мой муж – потребовал бы. И хвала Господу! По крайней мере я замужем за настоящим мужчиной, способным на человеческие чувства!

Адвокат, в инстинктивной попытке сохранить лицо, вставил в глаз монокль.

– Очень жаль тебя разочаровать. Я и не догадывался, что подал тебе надежды на что-то большее, чем приятный отдых вдвоем.

Миссис Лора не успела ничего ответить – в купе появился таможенник, крайне вежливо и обходительно осмотревший багаж и паспорта английского джентльмена и его прекрасной супруги. Когда таможенник вышел, в коридоре показался профессор – как обычно, потягивающий трубку. При виде его миссис Лора поежилась – поторопись она с признанием, потеряла бы прекрасный дом, положение в обществе, свободу в средствах, уважение окружающих, возможно, даже детей – и все ради человека, который никогда на ней не женился бы.

«Хорошо, что я начала с адвоката», – подумала она.

Но в результате она-то выиграла, а мисс Фрой, напротив, проиграла. На поезде был пассажир-невидимка, ее паспорт, хоть и в полном порядке, так и не прошел пограничный контроль. Когда поезд снова тронулся, мисс Фрой, опытный путешественник, сразу поняла, что это было.

– Граница…

За то время, пока таможенники проверяли поезд, она успела пережить полный цикл эмоций: взлететь от полуночного мрака к яркому сиянию дня, пройти сквозь сумерки неопределенности, волнений и тщетных надежд и снова рухнуть в бездну мрака.

Поезд набирал ход.

После ухода профессора Айрис обмякла на сиденье и какое-то время просто слушала, как стучат колеса, отбивая лихорадочный ритм. За окном было уже ничего не разглядеть – разве что отдельные цепочки огней, означающие, что поезд проносится через очередную небольшую станцию. С того момента, как законы логики неопровержимо доказали, что мисс Фрой не существует, Айрис утратила интерес к окружающей действительности. Ее духа недоставало даже на то, чтобы сердиться на профессора.

«Любой путешественник в первую очередь думает о себе, – рассуждала она. – Наверное, это все сестры Флад-Портер – испугались, что я окажусь у них на шее, и насели на профессора. А он уже побежал за консультацией к доктору».

Она выпрямилась, чтобы унять боль в спине. Тряска отняла последние силы, а шея была словно гипсовая и, казалось, могла треснуть от любого резкого движения. Айрис страстно мечтала о мягкой кровати, где можно было бы наконец отдохнуть, подальше от непрерывного гула и лязга.

В купе вошел Хэйр и уселся напротив – на место фрау Куммер.

– Ну как, – с надеждой спросил он, – решили остановиться в Триесте?

– Нет, – неприветливо ответила Айрис.

– Вы уверены, что готовы ехать дальше?

– Вам-то какое дело?

– Да никакого. Только я за вас беспокоюсь.

– Что это вдруг?

– Да чтоб меня черти взяли, если я знаю. Сроду ни о ком не волновался, и тут на тебе!

Айрис невольно улыбнулась. Она никак не могла забыть мисс Фрой. Воспоминание о ней постоянно саднило, словно режущийся зуб, а каждое явление Хэйра приглушало боль, подобно местной анестезии.

– Выше нос, – подбодрил молодой человек. – До дома всего ничего. А там уж приятели вас поддержат.

Перспектива неожиданно показалась Айрис совершенно непривлекательной.

– Видеть никого из них не хочу, – капризно заявила она. – И возвращаться тоже не хочу. Все равно дома у меня нет. И заниматься особо нечем.

– А чем вы обычно занимаетесь?

– Да ничем… Развлекаюсь.

– С приятелями?

– Да. Ни один из нас не живет настоящей жизнью… Порой я прихожу в ужас – на что я только трачу свою юность? И что будет потом?

Хэйр даже не попытался ее утешить или ответить на вопрос. Просто сидел и смотрел во мрак за окном, а на его губах блуждала полуулыбка. Когда он наконец открыл рот, то заговорил о себе:

– Моя жизнь очень отличается от вашей. Я не знаю, куда отправлюсь в следующий раз. Легко нигде не бывает. Случается всякое. И далеко не всегда приятное. Однако если бы я мог взять вас с собой на очередной проект, уверен – для вас это было бы нечто новое. О современных удобствах вам пришлось бы забыть, но ставлю что угодно – скучать будет некогда.

– Заманчиво… Вы что же, делаете мне предложение?

– Отнюдь. Просто готовлюсь уворачиваться, когда вы начнете швыряться пирожными.

– Но я очень даже привыкла к предложениям. И не отказалась бы отправиться туда, где будет нелегко.

– Вот и отлично. Теперь можно поговорить серьезно. Деньги у вас есть?

– Чуть-чуть. На прокорм хватает.

– Годится. У меня вообще ни гроша.

Они и не осознавали толком, о чем говорят; настоящий разговор велся на ином, подсознательном уровне, а легкость произносимых вслух слов являла разительный контраст с огнем в глазах обоих.

– Знаете, – сказал Хэйр, прервав возникшую вдруг паузу, – лучше наплюйте на все, что я сейчас наговорил. Я это только ради того, чтобы вас отвлечь.

– От… мисс Фрой?

– Ну да, черт бы ее побрал!

К удивлению Хэйра, Айрис сменила тему:

– У вас мозги хорошие?

– Чуть выше среднего, если не забывать о смазке. Вполне годится пиво.

– Смогли бы вы написать детектив?