У женщины было девять книг, которые она предложила царю купить. Ее голос поразил всех, кто был вокруг, потому ли, что она говорила так, словно не привыкла произносить слова, потому ли, что ее голос был чище и звонче, чем можно было ожидать.

– Эти книги я продам тебе, царь Рима, – повторила она.

– Но что в этих книгах? – спросил царь.

– В них предсказаны события, которые могут произойти, – ответила она, – и советы, как себя вести при этом, чтобы сохранить безопасность и величие Рима.

– Сколько ты хочешь получить за эти книги?

– Половину того, что лежит в царской сокровищнице, – сказала пришелица.

– Эта женщина безумна, – молвил царь.

– Сумасшедшая старуха, – вторили ему придворные.

А женщина потребовала, чтобы ей принесли жаровню с горящими углями, которая стояла в углу зала, где сидел царь. Требование исполнили. Старая женщина взяла три книги, бросила их в огонь и стала следить, как пламя пожирает страницы. Когда книги превратились в золу, она снова взглянула на царя.

– У меня есть книги на продажу, о царь Рима, – сказала она, – и ты можешь их купить.

– Сколько же ты просишь за оставшиеся шесть книг? – полюбопытствовал царь.

– Половину того, что лежит в царской сокровищнице, – сказала женщина.

– Но ты просила эту цену за девять книг, а теперь у тебя осталось только шесть.

– У меня одна цена и за девять, и за шесть книг, – сказала женщина.

– Эта старуха давно выжила из ума, – возмутились одни царские придворные.

– Она не здешняя, в Риме ее никто и никогда не видел, – сказали другие.

– Что скажешь, о царь? – спросила женщина.

– Я не могу заплатить такую цену ни за эти, ни за любые другие книги, – ответил Тарквиний.

Старая женщина бросила в жаровню еще три книги и долго следила, как они превращаются в пепел. Какое-то время она стояла молча, опершись на свой посох и глядя в жаровню. Пляшущие языки пламени освещали ее лицо, на котором отчетливо выделялись глубокие морщины, и Тарквиний Гордый, неожиданно для самого себя, почувствовал нечто сродни благоговейному страху перед этой странной женщиной. Она отвела взгляд от жаровни и снова взглянула на царя.

– Итак, половина того, что лежит в царской сокровищнице, за три оставшиеся книги, о царь Рима, – сказала она, – за три книги, которые еще не сожжены.

Те, кто стоял вокруг царя, весело расхохотались, только царь не смеялся. Он знал, что если не купит книги, женщина бросит их в огонь и они сгорят дотла. Потом она уйдет, и в Риме никто и никогда ее больше не увидит. Тогда он кивком подозвал женщину; она подошла и остановилась рядом с его троном. Она оставила царю три книги, потом вышла из зала, ее отвели в сокровищницу и позволили взять половину всего, что там лежало.

Три книги, полученные от странной посетительницы, царь Тарквиний Гордый поместил в храм Юпитера. И там они оставались тысячу лет. Их охраняло пятнадцать жрецов. В обязанность этих пятнадцати священнослужителей входило чтение этих книг всякий раз, когда требовался совет бессмертных богов относительно благосостояния Римского государства. Книги стали называть «Сивиллиными книгами», а та, что принесла их в Рим, вошла в историю под именем Сивиллы. Позже говорили, что кто-то видел Сивиллу: она сидела в клетке и горевала, потому что никак не могла умереть.

Давным-давно, когда на италийских землях правили цари из рода Сильвиев, жила-была нимфа, которую звали Помона. Она никогда не отдыхала на берегах ручьев, озер или рек; она любила только те места, где росли деревья, ветви которых сгибались под тяжестью плодов. Она не была охотницей, и единственными орудиями, которые она когда-либо держала в руках, были нож для подрезки ветвей и лопата.

Она рыхлила почву вокруг корней деревьев, она подрезала слишком разросшиеся ветви, иногда она делала надрез на коре дерева и вставляла в него побег другого дерева и потом радовалась, видя два разных плода, растущих на одном дереве. Иногда она направляла виноградную лозу, заставляя ее расти вдоль ильмового дерева. В общем, днями напролет она работала там, где на деревьях произрастали плоды, поливала их корни, уничтожала насекомых.

Весной она видела свою сестру – нимфу Флору, которая бродила по полям, давая цвет и запах цветам, сладость меду в сотах. Юношей и девушек, которые следовали за ней, она наделяла неповторимой грацией. Флора дала бы Помоне все, что могла, но только Помона никогда не выходила в поля к Флоре и не звала ее зайти под сень деревьев. Иногда она видела и Венеру, великую богиню, имевшую очень много почитателей, но она никогда не выходила из леса, чтобы пойти в святилище Венеры.

Помона выросла гибкой и сильной, здоровой и красивой, как наливные яблоки на ее деревьях. Она никогда не пользовалась украшениями; она всегда носила коричневое платье и только надевала на голову венок из листьев, чтобы солнце не обжигало ее лицо.

Сильван и Пик были первыми из полубогов, которые заметили, какой красавицей становится Помона. Оба знали, что она очень застенчива; но каждый воображал, какой восхитительной подругой она станет, если он уговорит ее пойти с ними на прогулку или хотя бы просто поговорить. И оба знали, что у нее есть что им дать – великолепный сад, в котором росло множество сочных фруктов – яблок и груш, винограда и вишен. Сильван был первым, кто отправился попытать счастья. Он пошел к Помоне в костюме охотника, с копьем в руке и убитой дичью в сумке на боку. Помона не подошла к нему. Тогда он устремился в погоню, и ей пришлось спасаться бегством, прячась за деревьями. Она утомила преследователя, и он ушел. Но только он снова вернулся, когда сменилось время года. На этот раз он пришел не с охоты; он явился с убранных полей, на которых паслись овцы. Он пришел в облике пастуха и хотел немного поухаживать, но нимфа не только не заговорила с ним, но даже не позволила подойти.

В тот самый день, когда к Помоне явился Сильван в образе пастуха, к ней пришел и Пик – сын Сатурна и бог зерновых полей. Пик был красив; на нем был ярко-красный плащ; он мог заговорить любую женщину. Но когда он попытался приблизиться, Помона плеснула ему в лицо воды из ручья. В это время Пик увидел Сильвана и, решив, что Помона отдала предпочтение ему, стал оскорблять соперника. Разгневанный Сильван схватил Пика; он ударил его, сорвал ярко-красный плащ с его плеч. Помона убежала от обоих и после этого случая не позволяла ни одному божеству мужского пола приближаться к себе. Она построила стену вокруг своих любимых деревьев; она никогда не выходила за ворота и внимательно следила, чтобы ни один потенциальный претендент на ее сердце не мог войти в сад.

Юный Вертумн увидел Помону через ворота; он увидел ее и влюбился всем сердцем – таких чувств не испытывали ни Сильван, ни Пик. Сильван был стар, хотя выглядел намного моложе своих лет, и успел многое повидать, а для Пика состояние влюбленности было обычным; он всегда имел подружку. Вертумн подошел к воротам, но Помона не позволила ему войти. Он вернулся в облачении жнеца и принес ей в дар корзину, наполненную колосьями ячменя. Она попросила его уйти. В другой раз он пришел в облике косца, с венком из трав на челе. Она не стала разговаривать с ним и не пустила в ворота. В следующий раз он явился в обличье пахаря, большой и сильный. Он держал в руке острую палку, которая должна была заставить Помону подумать, что он действительно погонял быков на пашне. Но она так и оставила его за воротами. Вертумн стал трясти их изо всех сил, но так и не смог открыть. Потом он решил, что нимфа проявит к нему больший интерес, если он представится сборщиком фруктов. Он пришел с лестницей на плече, словно готовый забраться на самую высокую яблоню и сорвать плоды. Но Помона узнала в нем одного из богов мужского пола, хотя и самого молодого, и не позволила ему пройти в сад, где она ухаживала за деревьями.