силы, составлял один рабочий из четырех, то в 2012 г. – приблизительно один рабочий из десяти (рис. 5.1).

Рис. 5.1. Численность занятых в обрабатывающей промышленности как доля в общей численности рабочей силы в США

Примечание. Ряд данных прекращается в 2012 г.

Конечно, снижение занятости в одном из секторов может положительно отразиться на динамике экономики в целом. Если эти рабочие места устарели (вспомним изготовителей извозчичьих кнутов!) или в том случае, когда сокращение занятости произошло в результате повышения производительности, переход рабочей силы к более полезной с точки зрения общества занятости является несомненным благом. Люди, лишившиеся работы, смотрят на это иначе, но общество получает значительную выгоду. На рис. 5.2 представлены данные о количестве рабочих мест и стоимости произведенной продукции в обрабатывающей промышленности США за почти шесть десятилетий.

Мы видим, что количество рабочих мест в обрабатывающей промышленности США резко сократилось, но объем выпуска в стоимостном выражении продолжал расти. Если учесть снижение цен на многие товары (компьютеры, телевизоры и, в некоторых случаях с поправкой на качество, автомобили), устойчивое повышение стоимостного объема выпуска обрабатывающей промышленности представляется весьма примечательным.

Рис. 5.2. Объем производства в обрабатывающей промышленности США и занятость в этом секторе в 1947–2016 гг.

Обратите внимание на рис. 5.3, он иллюстрирует первопричину второго подрывного эффекта – сепарации. Поскольку производство в широком масштабе сокращается, создается гораздо больше «производства» стоимости. Взять хотя бы планшеты iPad, которые «производятся» за пределами США. Рассмотрим представленную круговую диаграмму добавленной стоимости аппаратных и программных компонентов iPad.

Рис. 5.3. Распределение «производства» розничной стоимости iPad по странам

Если стоимость планшета iPad составляет 600 долл., то более половины (360 долл.) создаваемой им новой ценности остается в США и используется для оплаты труда конструкторов, платежей держателям патентов, а также поступает корпорации Apple, которая продает лицензии на право использования марки. Другие страны получают средства на оплату различных компонентов планшета и его сборку, но выполнение этих работ обходится не очень дорого.

Продажи планшетов iPad приносят большие деньги небольшому количеству (в основном и без того богатых) людей в США. Неплохо заработали на этих продажах и акционеры корпорации Apple. В то же время на США пришлась лишь малая часть работ по изготовлению этих устройств. Положение, когда благосостояние небольшого количества очень богатых людей возрастает, и одновременно существует большое количество людей, занятых низкооплачиваемым трудом, предполагает сепарацию: постоянное усиление неравенства в распределении богатства и дохода.

Однако сепарация не обязательно является неуправляемой. Ее последствия могут быть не только отрицательными. Действительно, во многих странах мира – особенно в США в 1947–1983 гг. – имело место более справедливое, более широкое распределение богатства между различными группами населения. Возможно, это уже дело прошлого, тем более что и само это более широкое распределение было необычным явлением. Вторая мировая война привела к огромным разрушениям капитала во многих развитых странах мира, следствием чего стало временное (по историческим меркам) завышение цены американского труда.

Возможно, мир просто вернулся к «нормальному» распределению доходов, одной из черт которого является устойчивое постоянное неравенство. Особенность же экономики посредничества/совместного использования заключается в очень сильном падении цен, которое для многих из нас будет иметь довольно значительный положительный эффект. Если принять во внимание ценность – потребительский излишек[85], создаваемую посредством самых разных видов деятельности, которая достается владельцам смартфонов, в сущности, бесплатно, то снижение номинальной заработной платы вызывает меньшие опасения.

Принимая во внимание такие факторы, как (а) снижение потребности в больших домах, гаражах, гардеробах, платных автостоянках, пространствах на кухне и в других местах хранения, (б) возможность очень недорогой аренды различных вещей в случаях, если плотность трансакций «толкает» вниз цены на аренду, (в) бесплатный доступ к возможностям развлечения в социальных сетях, можно сделать вывод, что двухдневная рабочая неделя Кейнса уже не за горами. Кратковременной исторической аномалией, возникшей на начальной стадии промышленной революции, была и странная одержимость Маркса людьми, определяющими себя через рабочие места.

В прошлом (и, возможно, с наступлением экономики посредничества/совместного использования) идентичности, личности индивидов формировалась (и будут формироваться) вокруг групп людей, с которыми они «находились на связи». До начала промышленной революции такими группами могли быть семья, деревня или район (область). В наши дни смысловые значимые сообщества могут формироваться из людей, с которыми мы поддерживаем связи в интернете. Источниками статуса, идентичности и удовлетворения становятся связи с людьми, которые физически находятся очень далеко, но очень «близки» к вам по своим интересам и увлечениям.

Признаки грядущих изменений видны все отчетливее. Такие «игры», как World of Warcraft, Entropia, League of Legends или Runescape, давно превратились в сообщества со своими собственными племенами, альянсами и длительными взаимоотношениями. Я могу работать в ресторане быстрого питания, жить в цокольном этаже дома, который принадлежит моей маме, но в интернете я ношу «Шлем испытаний», а мой камень – «Символ Сарадомина». Новички болтают друг с другом в чатах, когда перед ними возникает мой крутой аватар, пользующийся всеобщим уважением. Это фальшивое уважение? Конечно, но не более фальшивое, чем уважение, которым пользуются победители «Последнего героя», счастливцы, выигравшие в лотерею свои «мак-особняки» (жилой дом огромных размеров, резко выделяющийся на фоне соседских), или несовершеннолетние знаменитости, добившиеся известности в той или иной области развлечений. Дело в том, что в данном случае речь идет об идентичности.

На это вы можете возразить: чем в игрушки играть, лучше было бы подумать над тем, как сохранить рабочие места в обрабатывающей промышленности или по крайней мере обеспечить их доступность. Я отвечаю вам песней Джеймса Тейлора «Фабричная работа». В ней есть такие слова:

Фабричная работа не легка и не сложна,

Фабричная работа смертельно скучна.

Мечта, освети мое утро,

И останься до перерыва.

Когда придет время обеда,

Я вспомню тебя, мечта.

Но со мной остается только машина –

Все утро, весь день и всю остальную жизнь.

На американском Юге фабричных рабочих называли «ватноголовыми». Очень часто они умирали молодыми от биссиноза, который вызывало систематическое вдыхание хлопковой пыли (Christensen, 2010, p. 70). Если хотите, можете называть это «хорошей работой», но возможность носить «Шлем испытаний» и победа над Вераком-отступником приносят людям гораздо больше радости и веселья.

Предположим, вы искренне хотели бы навсегда остаться в XX в. с его высокой заработной платой для работников промышленности. А почему охотники и собиратели перебрались в города? И то и другое не вопросы выбора, а следствие фундаментального изменения в экономических