Зрачки «подруги» расширились, и она нахмурилась.

— Я бы ещё раз сделала… И ещё раз, и ещё! — плюнула она мне в лицо.

За свою борзоту получила в нос со лба. Оливия застонала и схватилась за кровоточащий нос. Отступила на шаг от неё и вытерла рукавом лицо. Не успела одуматься, как она кинулась на меня и вцепилась в волосы смертельной хваткой. Ударила её в живот и тогда только отцепилась.

— За что, сука?! — повалила её на землю и начала наносить пощёчины.

— Во всем виновата ваша чертова семейка. Твоя мамаша, твой папаша — это все они! — кричала она, отбивайся от меня.

В одно мгновении меня отбросила назад, я больно ударилась головой об асфальт.

— Какого хрена? — прохрипела и вскочила на ноги.

Ко мне спиной стоял мужчина, который помогал подняться Оливии. Когда он повернулся и посмотрел на меня, я застыла и перестала дышать. Перед глазами всплыла картина шестилетней давности.

Сырой, холодный, вонючий подвал. Одинокая лампа качалась над головой. В центре стояло трое мужчин и что-то оживлённо обсуждали. Две маленькие девочки сидели на грязной тряпке и давились до рвоты собственными слезами. «Заткни их уже!» — крикнул один из мужчин. К ревущими девочкам подошёл парень, на котором была балаклава, так же как и на остальных. Злые и в то же время напуганные глаза парня ещё долго снились двенадцатилетней девочке.

Как же я раньше не поняла. Это те самые глаза. Гетерохрония на правом глазу, злые глаза, только сейчас испуг читался еле заметный.

Теперь все встало на свои места. Её слова приобрели смысл.

— Ну, привет, — сплюнула кровь и оскалилась. — Мир тесен, не правда ли? Я думала, что от всех и мокрого места не оставили. Видимо, мои родные не смогли убить ребёнка. Сколько тебе тогда было? Шестнадцать? Семнадцать?

— Убей её! — крикнула Оливия.

— Но-но, — пригрозила пальцем. — О том, что я тут знают. Поэтому не советую.

— Мануэль! — обратилась он снова к брату.

— Что здесь забыла? — спросил он меня без эмоционально.

— Пришла рассказать твоей сестричке, что не хорошо накачивать меня наркотиками и передавать ублюдкам для того, чтобы изнасиловали.

— Оливия! — повысил он голос. — Я тебе что говорил?!

— Мануэль, её семья виновата в том, что у нас нет папы и мамы!

— Оставляю решать ваши семейные проблемы. Но перед тем, как уйти, скажу парочку слов. Ещё раз увижу твою сестрёнку рядом со мной или с кем-то из моих родных, ты, — указана на мужчину, — останешься один. Адьёс, — отсалютнув, поплелась к машине Ската.

До квартиры ехала медленно, ведь голова трещала от удара об асфальт, и что по позвоночнику течёт что-то тёплое, можно предположить о наличие раны на голове.

По пути в душ скинула на ходу вещи. Настроила воду и стала под теплые струи воды, опираясь руками о стенку. Дверь с грохотом открылась, я даже не двинулась с места.

— Даниэлла, твою… — не закончила она на фразу. — Господи! Что с тобой произошло? Это кровь?

— София, принеси мне халат и свари нормальный кофе. Нам нужно серьёзно поговорить.

Сидя на диване в гостиной, сестра ждала, когда я начну.

— Я не знаю, как мне начать, но пообещай не осуждать меня и не говорить ничего родителям.

— Я слушаю.

Я рассказала все. Все, до последней капли. О моей зависимости, о самобичевании, о том, что ощущаю себя несчастной. Так же не утаила, что произошло вчера и сегодня. Мы ревели взахлёб, прижимаясь друг к другу. Но мне так легко стало, словно с плеч целая тонна упала.

— Дани, прости меня. Я ужасная сестра. Как я не смогла увидеть весь кошмар, происходящий в твоей жизни.

— Ты не виновата.

— Я тоже должна тебе кое-что рассказать.

— Так и знала, что не только у меня тайны.

— Помнишь мистера Бека по лёгкой атлетике?

— Да.

— Он…

— Господи! Он…

— Нет, он не насиловал меня, — перебила сестра. — Но растление несовершеннолетних на свой счёт можно записать. Я однажды подглянула, как он… — сглотнула она, — как он отсасывал у Форварда.

— Что?! Охренеть!

— Самое стремное, он увидел меня и в последующие дни шантажировал. Если бы тогда были нормальные матки, то рассказала родителям.

— Нормальные у тебя мозги. Только вот почему ты все-таки не рассказала?

— Помнишь, Миранда Маз сломала руку на одной из тренировок.

Я кинула положительно. Да, тот день помню хорошо. Тьма крови, кость наружу, оглушающий рёв Миранды.

— Так вот, он сказал, если хоть пискну, то расскажет всем, что это я Миранду толкнула.

— Вот гондон.

— И с того дня он заставлял меня наблюдать за процессом. Боже, это так ужасно было.

— Ладно, родителям не поведала, но почему мне ничего не рассказала.

— Не знаю. Боялась. Даже сейчас, в таком возрасте на подсознании осталось, что нельзя рассказывать никому.

— Так, подожди. Год назад его нашли в ванной с перерезанными венами. Ничего не хочешь рассказать?

— Да, я приложила к этому руку. Увидела его, когда он разговаривал с мальчишкой, у которого глаза были на мокром месте.

София решила, что такие люди не должны жить. Свой план она готовила неделю. Когда стопроцентное алиби было готово, она переоделась под мужчину и пошла к нему. Сестра позвонила в дверь, а когда он открыл её, Софи пригрозила ему пистолетом, который стащила в сейфе у отца, и вошла в его квартиру.

Все прошло довольно неплохо, но он успел поплакаться и поползать у её ног. Софи предложила ему два варианта смерти: наглотаться таблеток либо перерезать вены. Мистер Бек выбрал таблетки. Но спустя полчаса после приёма горсти колес, сукин сын не сдох. Пришлось воспользоваться вариантом номер два. С этим она помогла нашему бывшему тренеру по лёгкой атлетике.

— Боже, я ужасная сестра, — всхлипнула, обнимая Софи. — Что же мы наделали?

— Это часть нас, и с этим нам жить. Давай больше не будем скрывать правду друг о друга, какой бы ужасной она не была.

— Клянусь, — выставила мизинец.

— Клянусь, — вторила мне сестра.

Я уснула на коленях у близнеца после того, как она обработала мне мои раны. Сквозь сон слышала, как сестра говорила по телефону с родителями и друзьями.

Нужно возвращаться к нормальной жизни, — подумала, перед тем, как окончательно погрузиться в царство Морфея.

Глава 19

Рафаэль Адамати

Ненавижу Мексику всевозможными фибрами, а если бы точнее, терпеть не могу Ирапуато. Уже трижды был в этом городе и в последний раз чудом остался жив. В последнюю мою поездку словил пулю в плечо, теперь при малейшем изменении погоды начинает