Но такое бывает только в сказках. Зло повсеместно. Оно сплетено с ДНК нашего социума на фундаментальном уровне. Каждый наш вдох пропитан смрадом и отчаянием. Становясь старше, я все более осознавал это, прозревал и становился ближе к истине. Я понимал, что не справлюсь в одиночку. Я повзрослел, но был так же слаб, что и много лет назад.

Идея (мечта) приобретает гораздо больше смысла, когда существуют единомышленники, разделяющие цели, к которым ты стремишься на протяжении всей жизни. Друзья, соратники. Они вдохновляли меня, как никто и ничто другое.

И путь борьбы уже не казался столь сложным. Было время, когда я потерял себя. Словно мышь, угодившая в ловушку, я чувствовал себя так же пойманным сомнениями в том, что выбрал правильную дорогу в жизни. Черт, я ведь действительно объявил войну всему гребаному миру! Лишь одному человеку я мог признаться, как боялся провала… нет, мне даже не нужно было произносить этого вслух. {Она} все и так знала. {Она} все видела, стоило ей взглянуть в мои глаза. И {ее} молчаливые объятия были драгоценнее любых слов утешения и поддержки.

Все, что тянуло меня ко дну — я давно выбросил за борт.

Однако есть люди, поступки которых простить невозможно. И самих людей — тоже.

В горах время легко принимало образ чего-то неестественного. Попросту говоря, оно словно прекращало быть. Или замедлялось настолько, что невольно ощущалось, как сама вечность опустилась на твои плечи многотонным бременем.

Я непроизвольно вспоминал, наши ночи с ней и одна особенно стояла перед глазами:

Я усмехнулся и провел языком по ее губе. Она такая сладкая. Вся. За эти несколько дней я невообразимо соскучился. Дал ее телу привыкнуть к тому, что она стала женщиной, и сегодня вся ночь наша.

— Малышка, все будет хорошо, у нас по-другому быть не может, — пообещал я.

Она держалась за мои плечи.

— А если без магазина?

Я послал ей категоричный взгляд.

— Я понимаю твой страх и клянусь, что никогда тебя не оставлю. Забыла, кто я? — позволил себе немного поважничать, и Роза забавно скорчилась, закатывая глаза. — Меня не возьмут. Я буду рядом. Я дал слово. Я хоть раз за два года его нарушил? Я никогда тебя не оставлю, девочка моя!

С этим она не могла поспорить, поэтому вынуждено признала свое поражение.

— Нет.

— Тогда ты не должна переживать.

— А что я должна? Я должна быть счастливой рядом с тобой!

Довольно разговоров.

Я прижал ее крепче. Короткая юбка Розы задралась, когда она теснее прислонилась нижней частью тела к моей выпирающей эрекции. Пресвятые угодники. Трение наших тел ощущалось неописуемо великолепно. Роза робко опустила руку к моим штанам и взялась пальчиками за бегуном на молнии и медленно, словно искушая мое самообладание, потянула вниз. С низким рыком я накрыл ее ладонь, ускоряя действие. Сука…. Как же я её хотел, до безумия, до исступления, до дикой эрекции во всём теле. Кокетливо засмеявшись и прервав ненадолго поцелуй, Роза неотрывно смотрела на меня, когда спускала боксеры и осторожно брала в свою миниатюрную ручку мой твердый член. Я громко и вымученно выдохнул, когда большим пальцем она потрогала голову, чуть надавив на нее.

— Не играй со мной, чертовка, — прорычал я.

Резко приподнял ее за ягодицы и уложил на кровать. Одним ловким движением стянул юбку, а следом в сторону полетели трусики. В темных глазах

Розы пылал огонь. Проклятье. Она уже была готова для меня. Мне не терпелось вновь почувствовать свой член внутри нее. В горле пересохло. Хотел свою малышку до боли во всем теле.

Я стянул с себя футболку и лег на свою девочку. Задрал ее майку, касаясь кожи и забираясь под кромку бюстгальтера. Снял его и припал к упругой груди, забирая в рот и облизывая то один сосок, то второй, помогая себе рукой. В глазах темнело от страсти. Она была восхитительной на вкус и выглядела куда более соблазнительно без этих тряпок, от которых я ее благополучно избавил. Я был готов вечно смотреть на обнаженное женское тело под собой.

Принялся целовать ее щеки, скулы, подбородок. Скользнул губами по шее, уделяя внимание каждому сантиметру нежной кожи. Вдыхал ее запах. Мы сходили друг от друга с ума. Рывком перевернул ее, и Роза теперь была сверху. На мгновение в ее глазах промелькнуло недоумение, однако все вопросы растворились сразу же, как только я насадил ее прямо на свой давно стоявший колом член.

Она томно вскрикнула и замерла, прикусила губу от пронзившей боли. Ей было необходимо несколько секунд, чтобы привыкнуть к моим внушающим размерам. А после она неторопливо распахнутые глаза, проведя кончиком языка по своему ротику, и толкнулась в меня.

Я улыбнулся, поощряя ее инициативность.

Чтение любовных романов безусловно шло ей на пользу. Она знала, как заставить меня превратиться в ненасытного зверя. Для этого было достаточно одного ее взгляда.

Я притянул ее к себе и коснулся изящной груди.

— Иди ко мне, девочка.

Ви послушно приблизилась ко мне. Наши губы слились в диком, страстном поцелуе. Я безвозвратно терял контроль и совершил один мощный толчок.

Погрузился в нее на всю длину. Роза вскрикнула, пытаясь отстраниться, но я удержал ее. Запустил руку в распущенные волосы и прядь намотал на кулак. Игнорируя ее протестующие стоны, которые глушил своим наглым ртом, я увеличил интенсивность толчков, и вскоре Ви не хныкала, а блаженно стонала и уже самостоятельно ерзала на мне.

Моя сучка…

Вторую руку с ее груди я переместил на аппетитную попку. Погладил, сжал пальцами до красных следов и звонко шлепнул. Сделал это снова. И снова. Вонзаясь в нее. Неистово. Дьявольски быстро. Глубже. Сильнее.

Она оторвалась от моих губ.

— Твоя, — слетело с ее губ вместе с шумным вздохом.

— Конечно, моя.

До крови укусил ее за губу, руками подтягивал выше. Не мог остановиться, желал большего, чего-то более дикого. Она должна кричать подо мной до потери голоса. Даже в мыслях это превращало меня в настоящего безумца.

— Громче, маленькая… Покричи…. — прорычал ей на ухо. — Кричи для меня!

С ее горла вырвался дикий стон вперемешку с криком, а из моей груди — яростный звериный рык. Я вновь изменил положение наших тел, подмяв под себя

Розу. Закинув ее стройные ножки на свои плечи, я продолжил вдалбливаться в нее.

Она больше не сдерживала себя, заполняя комнату своими надрывными, звонкими криками. Я закрыл глаза, ощущая, как стремительно накатывает обжигающая эйфория.

И мы кончили. Одновременно. Затерявшись в сбивчивом дыхании и тут же возродившись вновь.

Да, моя девочка, да. Ты всегда так будешь кричать подо мной, потому что ты только моя.

Но примерно раз в декаду месяца некоторые заключенные проходили особую… процедуру. Мучительную — безумно. Раздирающую — буквально. Отравляющую — тоже буквально. Среди «счастливчиков» фигурировало и мое имя. Само собой, конечно же. Как раз таки это «событие» помогало определять, что прошло чуть больше недели и… время все так же неумолимо.