вместе с посетителем. Кто у нее сейчас?

— Друг, — коротко ответила собеседница. — Так он мне представился. — Она сделала паузу, раздумывая, что ответить. — Хорошо, надевайте бахилы и проходите в палату пятьсот пятьдесят на пятом этаже.

Ларионов так и поступил. Дорогу ему помогла найти медсестра, иначе бы он долго блуждал по этим коридорам. Никита долго не мог собраться с духом, стоя перед дверью палаты. Однако собрав все свои мысли в кучу, он тяжело выдохнул и открыл дверь.

Палата была очень светлой, довольно просторной. Помимо большой кровати здесь находилось несколько тумбочек для медицинского оборудования и диванчик с креслом для посетителей. Возле кровати на стуле сидел парень, которого Никита уже где-то видел. Держа руку девушки, он поднял взгляд на Никиту, подошедшего к кровати. Ларионов вспомнил его. Он видел его неделю назад, на стадионе, когда тот принял его за сумасшедшего.

Когда Ларионов наконец посмотрел на Миру, сердце больно сжалось. Словно между этой девушкой и Мирой, которую он знал, не было ничего общего. И дело было вовсе не в отсутствии крыльев и нимба. Просто эта Мира почти полностью была лишена жизни. Лишь тихие регулярные звуки медицинского аппарата, следившего за состоянием жизни девушки, говорили о том, что она еще жива. На одной из тумбочек стоял кардиомонитор. Тело девушки, лежавшей на подушке, накрывало белое одеяло. Несколько трубочек обеспечивали поступление кислорода в организм. «Пик…пик…пик», — нарушал идеальную тишину звук аппарата. Никите стало тяжело дышать и появилось такое ощущение, что этот шум сливается с биением его сердца. Словно они звучали одинаково, в такт друг другу.

— Я тебя ни разу не видел среди посетителей, — проговорил незнакомец, прервав поток мыслей юноши.

— Меня зовут Никита. Я друг Миры, три месяца назад уехал из города, а когда вернулся, узнал о несчастном случае, — ответил парень на не прозвучавший вопрос. Но Ларионов сразу понял, что имеет в виду собеседник.

— Я Глеб, — ответил тот. — Парень Миры. А я тебя помню. Видел на стадионе примерно неделю назад.

Никита застыл на месте, снова погрузившись в свои мысли. Ребят друг от друга отделяла кровать, на которой лежала девушка. Ларионов смотрел на собеседника и поверить не мог, что он ее парень. Как же он мог не подумать о том, что, возможно, у девушки кто-то был при жизни? «Дурак! Дурак! На что рассчитывал? Влюбленный идиот» — вертелось у него в голове. По телу разлилась ярость, а вместе с ней и жар вместе с ревностью. Дышать стало тяжело. «Да как я мог подумать, что помогу ей очнуться, и мы сможем быть вместе?», — звучал внутренний голос.

— Эй, с тобой все в порядке? Может, сядешь? — донесся голос Глеба.

Ларионов взял стул, стоявший в углу комнаты, и сел возле кровати, напротив собеседника.

— Да, я приходил в школу, хотел узнать, что с Мирой, ее уже несколько месяцев не было в сети, — ответил парень на предыдущие слова Глеба. — Вот и остановился на стадионе, не мог поверить в то, что произошло.

— Да, ты прав. Я до сих пор поверить не могу. Мне ее очень не хватает. Я прихожу сюда три раза в неделю, и каждый раз ситуация не меняется. Мне даже кажется, что становится только хуже. И мне так страшно…

— Ты её любишь? — оборвал поток его слов Никита. Ему было страшно услышать ответ, но он должен знать.

— Конечно, люблю. Что за странный вопрос? Надеюсь, мерзавец, который сделал это с ней, получит по заслугам. Хотя, я в этом уже сомневаюсь.

— Ты имеешь в виду водителя?

— Нет, конечно, — усмехнулся Глеб, посмотрев прямо в глаза собеседнику. — Я говорю про того, кого она загородила. Я все видел. В тот день мы поругались, она убежала. Я направился за ней, но не успел ничего сделать. Я был слишком далеко, когда она толкнула кого-то, а сама подсунулась под машину. Только я не понимаю, почему ее мать выставила все так, словно это Мира виновата в ДТП. Будто это она бросилась под машину… Хотя, я понимаю. Камер в том месте не установлено. Моих слов недостаточно. Мне никто не верит. Говорят, что из-за метели я мог все не так разглядеть.

— Но он же не виноват. Виноват водитель, — начал спор Никита. — Если бы Мира не появилась на месте происшествия, он бы задавил другого человека.

— Мне все равно, — тихо сказал Глеб. — Он так же виноват, как и водитель. В тот вечер шел снег, и был гололед. Если бы этот идиот не вылез на дорогу в неположенном месте, с Мирой бы сейчас все было хорошо.

— Этот человек даже не помог своей спасительнице? — Никита был в шоке, но одновременно и рад. Он верил Глебу. Значит, девушка не просто так выскочила на дорогу. Она спасала человека.

— Я уверен, что это он вызвал скорую помощь. Когда все случилось, я тут же подбежал к бесчувственной Мире, лежавшей на асфальте. В тот же момент из машины выскочил водитель. Он на всю улицу орал, чтобы кто-то вызвал скорую. У него не было с собой телефона, а мой мобильник сел. Однако через несколько минут приехали врачи и увезли ее в больницу. Возможно, конечно, прохожие вызвали. Но я был так обеспокоен состоянием Миры, что потерял из виду этого поддонка. Сбежал, наверное.

— Но почему тогда водитель не подтвердит, что он чуть не задавил другого человека?

— По его словам, — начал Глеб, раздраженно выдохнув. Видимо, ему эта беседа уже надоела, — Он ничего не видел. Увидел только Миру, когда начал резко тормозить. Из-за метели и работающих дворников машины он ничего не успел разглядеть, а затем и вовсе машину занесло на дороге.

Никита не стал продолжать спорить, потому что частично был согласен с Глебом. Тот молчал несколько секунд, а потом продолжил:

— Я даже не могу представить, как переживу, если она… — договорить парень не успел, Никита вновь его перебил.

— Даже думать об этом забудь, понял? Она очнется. Она сильная. — Голос его звучал грубо. Никита еле сдерживался и думал, как бы не врезать сопернику. Но ему пришлось надеть маску всего лишь друга Миры, чтобы собеседник ничего не заподозрил. Значит, вот как ощущается ревность. Раньше он не испытывал этого чувства.

— Я думал так весь первый месяц, что она пролежала здесь. Но вот прошел уже и второй месяц, а время не лечит. Медицина не помогает, и я давно перестал верить в чудеса.

Глеб тяжело вздохнул и прикрыл глаза ладонями, положив локти на колени. Несколько минут они молчали. Затем парень в последний