— Я один, — терпеливо объяснил странный парламентёр, — все остальные пока в лесу. Мне поручили сделать вам ряд предложений.

Он опять улыбнулся, но на этот раз улыбка выглядела брезгливой.

— Подождите минуту! — распорядился я и закрыл дверь.

Проводив отца Никодима в горницу, я поставил недалеко от входа табурет, потом отсёк его от остального помещения магическим полукругом, заканчивавшимся у косяков входа. Уложив Патрика рядом с Настей и вооружив отца Никодима винчестером, я вышел. Пришелец терпеливо ждал, стоя там, где мы его оставили. Вот только бесполезный теперь ореховый прут он отбросил в сторону.

Я прошептал заклинание, размыкая охранный пояс вокруг дома.

— Заходите, — сухо предложил я.

Старик кивнул и неспешно прошёл. На ступени он поднялся не без труда. Мне этот упырь показался настолько слабым, что каждое движение давалось ему лишь ценой огромных усилий. Восстановив охранный круг вокруг дома, я закрыл на засов входную дверь и провёл «парламентария» в горницу.

При появлении гостя Патрик глухо заворчал, оскалив зубы, а сэр Галахад вздыбил шерсть, яростно размахивая хвостом. Они явно не одобряли моих действий. Старик же опустился на табурет и уставился на распятие. Руки его дрожали, глаза слезились, но он продолжал смотреть. Наконец дрожь унялась. Он отвёл взгляд от символа Спасения, взглянул на разъярённую скотину, опять грустно улыбнулся.

— Они правы, — он указал на кота, — я тоже упырь.

— Грех-то какой! — возмутился отец Никодим.

— Грех невелик, — отозвался гость. — Нет на мне христианской крови, помог Господь справиться. А вот звериную кровь пил. Но и отшельники святые акридами питались.

— Святым себя мнишь? — впал в грех ярости мой однокашник.

— Не шуми, — примирительно попросил гость. — Не святой я, конечно же. Но соблазну не поддался, муки претерпел, что мне за грехи посланы. Времени у меня мало. Не след сейчас препираться. Я многое сказать должен.

— Говорите, — вмешался я.

— Я дал слово передать вам следующее, — тихо и как-то бесцветно сказал гость. — Вас оставят в покое. Никто и никогда не тронет больше болотовцев. Вы же должны в течение недели ничего не предпринимать, не ходить в лес.

— Всё? — я почувствовал, как во мне закипает ярость.

— Нет, — всё также бесцветно продолжил старик. — Если вы откажетесь, вас уничтожат. Теперь, когда вы знаете, где находится кладбище, им терять нечего. Раньше они старались сохранить себе существование во время атак и не лезли на рожон. Сегодня это потеряло всякий смысл. Единственный способ спастись заключается в том, чтобы уничтожить вас любой ценой. Любой. Поэтому у вас, по их мнению, нет шансов. А у них — есть. Если сохранится хотя бы один шанс у них, всё начнётся сначала. Вам предлагают подумать… но недолго. Сегодня ночью всё должно решиться.

— Понятно, — вмешался отец Никодим, — но не всё. Почему ты всё время говоришь «они»? А сам-то ты кто? Праведник? Пилат, умывающий руки? Или загробного воздаяния не боишься? Бог всё видит, Он отделит зёрна от плевел.

Старик с тоской посмотрел на отца Никодима.

— Боюсь, — просто подтвердил он, — очень боюсь. Но я не с ними. Я служил священником в Болотове… очень давно. Я не верил в их существование, за что теперь наказан. Но никакими силами они не смогли заставить меня посягнуть на человека. Знаете ли вы, какая это мука, каждой ночью подниматься от боли, раздирающей твои внутренности? А днём, когда ты лежишь в сырой могиле, тебя мучает один и тот же сон: кровь, тёплая, дарящая жизнь кровь… Воистину адское испытание. Не один раз я терял самообладание и рвал зубами божьих тварей: крыс, птиц, — но ни разу не коснулся человека.

— Зачем же вы пришли сюда, если вы не с ними? — поинтересовался я, поглядывая в окно.

Я боялся подвоха и не слишком прислушивался к рассуждениям старика.

— Я передал вам их слова. А теперь скажу от себя. Не верьте им. Не соглашайтесь. Они сами напуганы. Да, им нечего терять. Но они не верят, что смогут победить вас. Бейтесь с ними, и да защитит вас Богородица.

Он немного помолчал, а потом добавил:

— А согласился я на роль посредника потому, что никак иначе не смог бы попасть сюда. Они мне не доверяют. А мне необходимо вырваться от них. Пора уже мне предстать перед Судиёй, но в этом только вы можете помочь мне. Сами знаете, как это делается. Если вы выживете, а я в это верю, отслужите молебен по душе моей окаянной. Милосердие Божие неисчерпаемо, на Него уповаю.

Старик покорно наклонил голову.

— Но это же убийство! — возмутился отец Никодим.

— Нет, милосердие! — старик умоляюще посмотрел на меня.

Я молча кивнул. Он пришёл к нам redivivus et ultor29.

Отец Никодим упал на колени перед иконами и начал бить поклоны, шепча молитву. Старик же поднялся, грустно улыбнулся, указывая на сени. Но это не входило в мои планы. В сенях было слишком мало места, и я не знал, как может повернуться сражение. Разомкнув магический круг, я повёл его в кабинет отца Никодима.

Едва лишь старик переступил порог, я сразу же отсёк ему голову, ловя падающее тело на кол. Он сказал правду. Крови почти не вытекло. Не глядя на закончившего свой скорбный путь вампира, я закрыл дверь в кабинет.

Тут же из леса послышался отчаянный вопль. Отец Никодим поднялся с колен. Лицо его выглядело суровым, по щекам катились слёзы, но когда он взял винчестер, руки его не дрожали. Я повернул рубильник. Подворье осветилось прожекторами. Но никакого движения не замечалось. Тогда я предложил отцу Никодиму подняться на чердак. Тот молча кивнул и, поддерживая полы рясы, полез по лестнице.

Самый тщательный осмотр окрестностей дома с помощью бинокля и прибора ночного видения ничего не дал. В свете прожекторов металась лишь тень Корвина, методично кружившего над домом в ожидании появления противника.

— Ну, где же они? — несколько обиженно поинтересовался священник.

— Появятся, — устало ответил я.

Нетерпеливость отца Никодима заронила во мне некоторые сомнения: я начал опасаться, что во время предстоящего штурма он может совершить какой-нибудь необдуманный поступок.

Воспользовавшись кратким затишьем, я попытался объяснить ему стратегию обороны, сильные и слабые стороны возведённых мною укреплений.

Я не успел изложить священнику свои взгляды на последовательность его действий. Из леса вновь раздался нестройный вопль, на который Корвин отозвался тревожным хрюканьем. Из кустарника появились тени, двинувшиеся от опушки леса к забору поповского дома. Отец Никодим передёрнул затвор винчестера и припал к слуховому окну, выбирая для себя первую жертву. Я же приладился сбоку с арбалетом.

Вампиры торопились поскорее преодолеть простреливаемое пространство. Но я не торопился нажимать спусковой крючок, зная, что магический круг задержит их у дома прямо под прицелами нашего оружия. Среди нападавших не осталось волколаков, а это сильно упрощало наши задачи.