Когтистые лапы глубоко пробороздили месиво белесых тел – захватив и живых еще упырей, и посеченных уже на куски. Вырвав и изодрав в клочья пару Бернгардовых рыцарей.

Зубастая пасть перекусила и выплюнула еще кого-то.

Мощно ударил хвост-кистень.

Вправо ударил. Влево…

Разбрасывая измятые трупы. Взметая в воздух фонтаны дождевой воды и крови. Черной – упыриной. Красной – людской. И брызги бесцветного серебряного раствора, что гнал неведомый колдовской Ток по жилам умрунов.

Упыри и люди, мертвые рыцари и живые воины, сбитые с ног, катились по разные стороны завала.

Наверху устоял лишь один.

Бернгард. Увернувшийся и от лап, и от хвоста, и от зубов дракона.

Снова – с мечом в руках.

Конечно, пришлый Шоломонар распознал своего главного противника в этой битве.

Черный всадник наклоняется, тянется…

Взмах.

Серповидный клинок с единственным изогнутым лезвием клюнул из-за правого драконьего крыла. Тевтонский магистр подставил под удар свой меч – прямой, обоюдоострый.

Звон. Скрежет.

Бернгард ловко отвел черный серп небесного жнеца в сторону.

Нанес ответный удар. Сильный. Быстрый. Прежде чем крылатый змей вновь взмыл к гучам.

Бернгард целил то ли в крыло, то ли в укрывшегося за ним наездника. Да малость не достал… Ну, самую малость! Раскинувшиеся во всю ширь необъятные черные крылья уже отталкивались от воздуха, резко бросая драконью тушу вверх. Так что тяжелый меч магистра угодил ниже – в бок летающей твари.

А удар был хорош! Удар был чудо как хорош!

От таких щиты разваливаются в щепу. И самые крепкие шеломы раскалываются будто гнилые орехи.

Всеволод видел, как отточенная сталь в густой серебряной насечке рубанула по блестящей шкуре крылатого гада. Как прогнулась, впечаталась, вмялась толстая чешуя в драконью бочину. Как взмывающая тварь дернулась в сторону, едва не наткнувшись на заборало северной стены. Как нелепой куклой мотнулся в седле-скамье черный всадник.

Дикий рык разнесся над Сторожей. Будто стадо разъяренных зубров в период гона ворвалось в крепость. Всеволод впервые услышал громоподобный глас дракона. Услышал голос и увидел кровь.

Очередная молния услужливо высветила рану на змеином боку. Короткая, но глубокая борозда перечеркнула и взломала прочную чешую. Сочащуюся из-под нее вязкую слизь, чем-то сродни упыриной крови, но с желтоватым оттенком, быстро смывало дождем.

Конечно, твари досталось. Твари, вне всякого сомнения, больно. Но все же такая рана – не смертельна. И, наверное, такая боль – терпима. Дракон выписывал в грозовом небе широкий круг, приходя в себя после пережитой встряски. Черный Князь выбирал подходящий момент, чтобы вновь обрушить небесного скакуна на пешего противника.

А ведь пешему против всадника в открытом бою долго не выстоять. Особенно против ТАКОГО всадника. И – в ТАКОМ бою. Чтобы уравнять шансы, пешцу нужно хоть какое-то укрытие. Бернгард, видимо, тоже это понимал.

Не дожидаясь новой атаки и используя благоприятные последствия предыдущей (все-таки змей изрядно разворошил завал из рубленой нечисти и сшиб вниз большую часть упырей) тевтонский магистр перемахнул через трупную баррикаду. Следом, по расползающейся под ногами скользкой груде, уже лезла мертвая дружина и примкнувшие к ней живые ратники.

Черный всадник, спохватившись, бросил летающего змея вниз. На Бернгарда. Вдогонку Бернгарду. И – опоздал.

Несколько клинков звякнуло о чешуйчатое подбрюшье. С треском переломилось чье-то копье. Раскололась пара вскинутых над головами щитов. Двое или трое защитников Сторожи были смяты и разорваны. А гора трупов – разворочена окончательно.

Но магистр уже внизу – под крышами. Из-за которых готов сразиться с летающей тварью. Да только черный всадник на черном змее не спешит сам спускаться в узкую щель меж тесно поставленных домов. Всадник гонит в бой других. Миг – и Бернгарда, оторвавшегося от своей дружины, обступили упыри.

И – продолжали обступать.

Наседать. Отовсюду. Со всех сторон.

– Впе-е-еред!

Кляня сквозь зубы Черных Князей и всех прочих темных тварей, Всеволод ринулся на выручку Бернгарду. Шел напролом, навстречу магистру, разил белесые фигуры направо и налево – с обеих рук. Шел сам и вел других. Значительно опережая шедших следом.

И он пробил-таки тропку в сплошном упырином месиве.

Встал подле ненавистного магистра спина к спине. Как подле верного соратника, в котором уверен полностью.

– Ты столь же жаден до драки, сколь и глуп, русич, – недовольно поприветствовал его Берн-гард.

И это вместо благодарности!

– А ты столь же любезен, – скривился Всеволод.

Свои слова они перемежали со смертоносными выпадами, защищая себя и прикрывая друг друга.

– Если тебя убьют, у меня останется только кровь Эржебетт, – ловко орудуя мечом, упрекнул Бернгард. – А если убьют и ее?

– Уже, – бросил Всеволод.

– Что? – очередной вопрос магистра прозвучал под очередной рубящий удар. Под ноги покатилась снесенная Бернгардом безволосая голова. – Что с лидеркой?

– Забудь, – коротко отозвался Всеволод. – С ней кончено.

И рубанул сам. Одной рукой, второй.

Одним мечом, вторым…

– Ж-ж-жаль, – столь же кратко заметил Бернгард.

Его следующий удар был злее и сильнее прежнего. Теперь сразу две упыриных головы и одна когтистая длань полетели в сторону в густом ореоле черных брызг.

Особого желания делать этого не было, и все же Всеволод объяснил. Подробно. По паре быстрых слов – на выдох-выпад:

– Подземелья сожжены…

Клинок в правой руке рассекает еще одно бледнокожее тело. Половинит надвое – от плеча до бедра.

– Галереи завалены…

Клинок в левой – пропарывает белесое брюхо, выпускает черный фонтан.

– Склеп – тоже…

Серебрёная сталь срубает длинные тонкие пальцы и острые когти.

– Замурован навеки…

И – подсекает ноги очередной твари.

– Уж пришлось…

И – раскраивает шишковатый череп.

– Иного выхода…

И снова – холодная черная кровь вперемешку с холодным дождем.

– Не бы-ло!

Последний удар Всеволода обратился в три. Траектория клинка трижды поменяла направление. Слишком много нечисти обступало их сейчас. Слишком много тварей навалилось со всех сторон.