– Когда упадет дверь. – посоветовал Голос. – Секи упыряку мечом накрест. Тогда ноги и руки в раздельности будут и вреда никакого не сделают. Главное голову размозжи. В упыре самое страшное, это его зубы. Если укусит, то это похуже всякой смерти будет. Их осталось всего двое. Сдюжите, если страху не дадите себя одолеть.

Дверь скрипнула и покосилась на одной петле, еще пара сокрушительных ударов и она с треском влетела в хату, впустив в комнату огромного упыря в изгнивших печенежских доспехах. Микулка дважды рассек воздух мечом и по полу звякнули уцелевшие чешуйки доспеха, а само чудище развалилось в зловонной жиже как свиная туша. Через дверной проем ворвался свежий воздух, смешанный со светом мерцающих звезд, и тут же метнулась в сторону быстрая тень. Стало совсем тихо, только быстрые шаги удалялись по размокшей глине на юг.

– Ветерок! – воскликнул Микулка, ужаснувшись мелькнувшей в голове мысли.

Он выскочил из хаты и громко позвал:

– Ветероооок!

Тишина, только ветер шуршит в полыни и улепетывает через болото незадачливый упырь.

– Ветероооок!

С запада раздался приближающийся стук копыт и молодого витязя отлегло от сердца.

– Слава Перуну-воителю! – от всей души воскликнул он, когда напуганный конь подбежал и жалобно уткнулся ему в плечо широкой взмыленной мордой.

– Ну все, все, конячка моя… – Микулка чуть не расплакался от нахлынувших чувств. – Хватит с тебя телячьих нежностей. А то потом возить меня откажешься, а после сам на мне ездить захочешь. Эй, Кладенец! А что упыряку так напугало?

– Ничего его напугать не может. – ответил Голос. – Он может только чутьем на кого-то другого перекинуться, если добыча сразу не по зубам окажется. Видать, печенегов побитых учуял. Кого еще? Ромеи по ночам караваны не водят…

– Вот Ящер меня забери! – стукнул себя по лбу Микулка. – Там же родители Ярушки!

Он мигом запрыгнул на коня, но Голос его осадил:

– Девчонку возьми! Нельзя ее тут одну оставлять.

– Ярушка! – позвал паренек. – Иди скорее сюда, надо мамку твою спасать.

Девочка как была босиком, так и выскочила, на ходу засовывая в ножны свой огромный кинжал. Микулка уже на скаку подхватил ее и усадил впереди себя, удерживая от тряски рукой ее хрупкое тельце. Впереди явственно раздался вой идущего в напуск упыря.

Полная луна посеребрила своим светом бескрайнюю степь, отражаясь в зеркалах стоячих болот. Микулка погнал Ветерка в галоп, стараясь быстрее поспеть к месту схватки людей с безжизненной тварью. Упырь может бежать десятки верст без устали, но свежего коня ему не обогнать! Ветерок быстро нагонял чудовище, и было уже отчетливо видно двух людей в телеге, запряженной двойкой коней. Они вскочили, завидев всадника и совершенно не обратили внимания на главную опасность бегущую гнилыми ногами по просоленной глине.

Мужчина что-то крикнул, но Микулка не расслышал в горячей скачке и отвечать не стал. Правда через миг уже пожалел об этом поскольку женщина в телеге лихо натянула лук и слева от Ветерка вжикнула длинная и тяжелая стрела.

– Эй! – обиженно прокричал Микулка. – Я свой! Не туда вы стреляете!

– Мамочка! – звонким голосом вторила ему Ярушка. – Там у вас упырь почти под телегой!

Чудище действительно затерялось из виду, слившись в темноте с землей своей почерневшей от гнили плотью. Тележные кони вздыбились и паренек заметил быструю тень, прыгнувшую из темноты на животных. Несчастные звери заржали и дернулись, обрывая сбрую в попытке спастись. Но одному из них спастись было явно уже не по силам, он повалился с прогрызанной шейной жилой и хрипло заржал, колотясь в агонии. Другой конь рванул изо всех сил телегу, женщина не удержалась и с кучей мешков ухнулась оземь. Микулка перепугался не на шутку, поскольку не видел ни ее, ни злобную нежить. Мужчина попытался удилами унять взбесившегося коня, да только разве такое возможно? Конь надрываясь от усилия погнал на север не разбирая дороги и вскоре стал вязнуть вместе с телегой в сверкающем лунным светом лимане.

Микулка совсем растерялся, не зная кого спасать…

– Бабу спасай! – уверенно посоветовал голос. – Она дитятей беременна.

Паренек направил коня к темневшим мешкам и разглядел невредимую Ярушкину мамку, отряхивающую полушубок от глины.

– Ты откель такой взялся посреди ночи? – ничего не понимая спросила она, не спуская глаз с дочери.

– Мамочка, он хороший! – дрожащим от слез голосом прощебетала девочка. – Он меня от упыря в доме спас и вас с батькой спасать поскакал.

– А что с отцом?! – округлив глаза воскликнула мамка. – Ааааа! Упыряка кормильца сгложет! Горе нам!

– Цыц! – рявкнул на нее Микулка. – Цыц, баба! Пошто ребенка пугаешь? Ничего не станет с кормильцем твоим. Как звать его?

– Тур… – вмиг прекратив истерику ответила женщина.

– Так… – слезая с Ветерка почесал затылок паренек. – Верхом ехать сможете?

– Смогу, смогу! – закивала головой баба. – Мне не впервой!

Микулка подсадил ее в седло и шлепнул коня по крупу, Ветерок всхрапнул и помчался к одинокому дому. Стук копыт быстро удалялся, оставляя после себя липкую от страха тишину. Луна светила ярко и холодно, освещая необозримое пространство степи мертвенным светом. Паренек достал Кладенец из ножен и неуверенно ступил вперед, зорко всматриваясь в неверную игру света и тени с отражениями в стоячей воде.

– Эгегей! Тууур! – закричал Микулка, чтобы хоть немного унять пронизывающий тело страх.

– Чего тебе? – пронеслось от лимана. – Я тут увяз по уши. А ты кто?

– Я Микулка из под Киева. – отвечал паренек, ускоряя шаг на голос. – Хотел заночевать у вас в хате, да тут упыри напали.

– Что с бабами?

– Я их на коня посадил и домой отправил.

Он уже явственно разглядел темное пятно близкой телеги в зеркальном окружении водной глади. Тур стоял на самом краю повозки, но не мог одолеть расстояние до берега из-за своей хромоты, а воду лезть не решался.

Липкий холодный пот стекал по Микулкиной спине, неприятно щекоча спину. Где-то совсем рядом бродил голодный упырь, если не залез обратно в болото. Бродил, невидимый во тьме, злобный, уже вкусивший горячей крови. Паренек почти физически ощущал на себе злобный взгляд, но угадать направление, а тем более расстояние никак не мог. Он подошел к самой кромке лимана, не зная как поступить. Коня впереди телеги не было, то ли оборвал подпруги и ускакал в степь, то ли засосала его трясина.

– Где же эта проклятая тварь? – угрюмо поинтересовался Тур. – Как любая рать тут проходит, так остается упырей без счету. Вязнут в болотах ратники.

– Перелезай на берег. – озираясь посоветовал ему Микулка. – Не жить же теперь в телеге, если увязнуть угораздило.