Использование симптоматического лечения роднит психиатрию с соматической медициной. Однако, в лечении физических заболеваний считалось бы плохой практикой ограничивать врачебный подход подавлением симптомов. Симптоматическая терапия используется, главным образом, для улучшения самочувствия пациентов и показана в двух ситуациях: 1) в качестве дополнения терапии, направленной на причину заболевания, и 2) при неизлечимых заболеваниях, когда терапия их причин невозможна. С этой точки зрения, ограничение психиатрической терапии подавлением симптомов равносильно подходу к ним как к неизлечимым.

Различие между симптоматическим и причинным лечением можно проиллюстрировать следующим мысленным экспериментом. Представьте себе, что мы ведем автомобиль. Мы не слишком хорошо знаем его устройство, но знаем, что красный свет на приборной панели означает неприятность. Вдруг перед нами появляется красный свет; неведомо для нас он показывает, что у нас кончается моторное масло. Мы заезжаем в гараж, чтобы проконсультироваться с механиком. Он смотрит на панель и говорит: «Красный свет? Не проблема!» Он отсоединяет провод, ведущий к лампочке; красный свет исчезает, и он посылает нас обратно на шоссе.

Человек, «решающий» проблему таким образом – это не тот специалист, к которому нам захотелось бы обратиться за помощью. Нам нужен тот, кто вмешивается таким образом, чтобы не было причины для появления предупреждающего сигнала, а не тот, кто делает невозможным его появление, не занимаясь проблемой, лежащей в его основе. Параллель между этой ситуацией и ограничением терапии эмоциональных и психосоматических расстройств фармакологическим подавлением симптомов очевидна. И тем не менее, большая часть обычного психиатрического лечения состоит именно в этом.

Исследование холотропных состояний сознания открыло важную альтернативу. Оно показало, что симптомы – это нечто большее, чем просто досадное неудобство в жизни пациента. Они представляют собой проявление самоисцеляющего побуждения организма, старающегося освободиться от травматических воспоминаний и другого беспокоящего материала из биографической, перинатальной и трансперсональной областей бессознательного. Коль скоро мы это понимаем, становится ясно, что следует не подавлять симптомы, а поощрять их появление и доводить их до полного выражения. Это понимание функции симптомов и связанная с ним терапевтическая стратегия характеризуют альтернативную систему медицины, называемую гомеопатией. Ее разработал в первой половине XIX в. немецкий врач Самуил Ганеман (Vithoulkas 1980).

Гомеопатия располагает богатым арсеналом средств минерального, растительного и животного происхождения, действие которых проверено на здоровых людях в процессе, именуемом «испытанием». Принимая пациента, врач-гомеопат выбирает средство, действие которого лучше всего соответствует его симптомам. Тогда лечение происходит через посредство временного усиления симптомов. Холотропное состояние сознания действует как универсальное гомеопатическое средство. Оно, подобно традиционным гомеопатическим средствам, имеет тенденцию усиливать все уже существующие симптомы (имеющие функциональное или психогенное, но не органическое происхождение), а не какой-то конкретный набор симптомов. Оно также заставляет проявляться ранее скрытые симптомы и делает их доступными для проработки.

Аспект гомеопатии, делающей ее особенно сомнительной и подозрительной в глазах традиционных врачей, состоит в том, что перед тем, как давать свои средства клиентам, гомеопаты подвергают их серии разбавлений, сопровождающихся энергичным встряхиванием. Этот процесс продолжается настолько долго, что в конечном растворе не остается ни одной молекулы активного вещества. Гомеопаты утверждают, что лечебное действие оказывает энергетический отпечаток вещества, а не само вещество как таковое. Работа с холотропными состояниями использует гомеопатическое понимание симптомов, но не представляет никакой серьезной теоретической проблемы, так как не связана ни с какими химическими веществами.[13]

Психогенный симптом показывает, что из-за локального ослабления психологических защитных механизмов, важный бессознательный материал проявился настолько, что его можно сознательно переживать, но не достаточно для его энергетической разрядки и разрешения. Таким образом, широкий спектр вмешательств, используемых фасилитаторами Холотропного Дыхания, имеет один общий знаменатель – стремление усиливать существующие симптомы и доводить материал, лежащий в их основе, до полного выражения.

Фасилитатор просит участника сосредоточивать свое осознание на области, где имеется проблема, и делать все, что нужно для усиления ее переживания. Затем фасилитатор использует внешнее вмешательство, еще более усиливающее возникающие при этом физические ощущения и эмоциональные чувства. Следующий шаг состоит в том, чтобы поощрять дышащего уделять сосредоточенное внимание усиленным ощущениям и чувствам в проблемной области, и выяснять, какова естественная реакция его или ее тела на эту ситуацию. Как только природа спонтанной реакции становится ясной, важно поощрять полное выражение всех физических движений, звуков и эмоций, составляющих эту реакцию, без исключения чего бы то ни было, без суждения и без попыток сдерживать или изменять спонтанную реакцию. Этот процесс продолжается до тех пор, пока фасилитатор и дышащий не приходят к согласию в том, что проблема была адекватно разрешена.

Как только совместные усилия фасилитатора и дышащего приводят сеанс к успешному завершению, можно помогать интеграции опыта более тонкими средствами. Когда переживание было связано с глубокой возрастной регрессией к раннему детству или перинатальному периоду, очень важным и значимым может быть заботливый и успокаивающий физический контакт. После интенсивной физической работы с телом, полезным дополнением может оказаться хороший массаж, направлен ли он на более тонкое устранение остаточных напряжений или просто на общее успокоение. Эту часть работы можно поручать сиделкам, которые могут выполнять ее очень хорошо, несмотря на то, что не имеют никакой специальной подготовки и, во многих случаях, не делали ничего подобного в прошлом. Дышащий и сиделка приходят к взаимному соглашению относительно того, когда дышащему пора покинуть комнату и – в зависимости от продолжительности сеанса – перейти в комнату для рисования мандал или отправиться в столовую на ланч или обед.