Горизонт тут казался гораздо ближе, чем вне Пузыря, но по мере продвижения танка из-за него не появлялось ничего необычного. Все та же равнина стелилась под гусеницы, все те же засохшие деревья группами торчали из земли. Временами к ним, для разнообразия, присоединялись чахлые кусты, да пару раз проплыли мимо какие-то расползшиеся невысокие холмы. Будто вылили на землю с высоты изрядно грязи, и так она тут и окаменела, без всякой надежды порасти травой и уж тем более — цветами.

В общем, пейзаж был так себе. Вряд ли он вдохновил бы художника или другую творческую личность. Может, еще и потому Бенедикт Спиноза помалкивал?

Лишь только эта мысль пришла в голову с трудом держащему глаза открытыми Силве, как танк продемонстрировал, что своего мягкого баритона отнюдь не лишился.

— Какой печальный скучный край: увы, не рай, — негромко произнес он. — Мы напрасно снова солнца просим — осень. Пожелтели наших жизней оси — осень… Осень… Хотя не во временах года тут дело. Мой третий род познания[13]подсказывает мне, что раньше в этих местах было повеселей. Очень смахивает на некроэнергию… Термин, конечно, тот еще… оксюморонный… «Живой труп»… «Нищий богач»…

— Ты хочешь сказать, тут прогулялась смерть? — насторожился Дарий, а Тангейзер с усилием открыл глаза.

— Смерть не гуляет, — поправил его танк. — Она ходит только по делам. Дела у нее, скажем прямо, однообразные, но тут выбирать не приходится. Ты должен — значит, делаешь. Но я, собственно, не о том. Пора, цитируя господина лейтенанта Бебешко, «шилом в перпендикуляр». — (В Спинозу уже загрузили информацию обо всем личном составе Пограничной службы.) — Я готов.

— Так действуй, — вяло махнул рукой Силва. — Дырявь «потолок».

— Приказ понял!

Не прошло и десяти секунд, как танк, не сбавляя хода, бабахнул ракетой вверх. На экране беззвучно вспухла и растеклась под верхней плоскостью Пузыря красочная клякса. Вниз посыпались огненные обломки корпуса ракеты среднего класса.

— Результат отрицательный, — сообщил Спиноза.

— А если вдарить посильнее? — предложил Тангейзер.

— На результат это не повлияет, — сказал танк. — Я это знал еще до операции, проанализировав свойства покрытия. Изнутри моими средствами его не пробить.

— То есть стенки снаружи продавить можно, а отсюда — нет? — спросил Дарий. — А как же тогда выбрались из Пузыря первые экспериментаторы-геологоразведчики?

— Это касается только верхней плоскости, — пояснил Спиноза.

— Если ты это знал, почему не объяснил Бебе? — удивился Тангейзер. — И зачем сейчас выполнил приказ командира экипажа, точно зная, что никакого толку не будет? Только зря боеприпас потратил.

— Приказы командиров не обсуждаются, а выполняются, — отрезал танк.

— Значит, ты и дальше через каждый час будешь ракеты тратить? — иронично усмехнулся Силва.

— Приказы командиров не обсуждаются, — повторил Спиноза, — но в них, с учетом полученных или не полученных результатов, можно вносить коррективы. Или отменять.

— А отменяешь ты сам? — поинтересовался Дарий. — И кто крайним будет в случае чего? Тоже ты? И как тебя можно наказать? В угол поставить?

— Отменяет командир экипажа, по моей рекомендации. Несет ответственность тоже он. А я стрелять не рекомендую: положительного результата не будет, тогда как экологическую обстановку еще более усугубим. А природу беречь надо, мать вашу…

Танк включил еще один экран — там крупным планом было видно, как горит, исходя густым желтоватым дымом, сухая трава, подожженная обломками ракеты.

— Убедил, — сказал Дарий. — Перпендикуляры отставим.

— Приказ зафиксирован, господин Силва.

— Можно просто Дар. И без господина. Это Бебя у нас господин. Непосредственно и лично.

— Слушаюсь, Дар!

Минут десять прошли в тишине. Тангейзер вновь задремал, а Дарий поглядывал на экран. Там постепенно редело облако дыма, от которого удалялся танк.

«Интересно, — подумал он. — Туман здешний аппаратура с экранов убирает, а дым не убрала. Даже такие тонкости различает… И тут дело в той же архамассе?»

Силва вместе с креслом переехал поближе к лобовой стенке и подался к перископу. Как и ожидалось, ничего толкового там не было видно. Перископ добросовестно отражал всеми своими призмами и линзами именно то, что находилось перед танком — туман. Оставалось только поражаться глупости тех, если можно так сказать, сапиенсов, которые решили отправить сюда, в Пузырь, танковую группировку, вынужденную продвигаться практически вслепую.

«Но куда она все-таки подевалась? — задал себе вопрос Дарий. — Если подверглась массированному нападению Простыней, и все экипажи исчезли, то где сами боевые машины? И бомб вокруг не видно — тех, неразорвавшихся, что сбрасывали на Пузырь… В землю ушли?… А роботы? Им-то здешние твари не могли причинить вреда! Свалились в овраги и поломали ноги? Перейдя на уровень коллективного разума, хором решили забить на задание и обосноваться где-то в глубинке, земельку пахать да рыбку ловить? Или впереди поджидает опасность похлеще Простыней?»

Дарий поежился и вознамерился поговорить об этом со Спинозой, но тот сам подал голос:

— Странно… Отмечается несоответствие между временем нашего пребывания здесь, скоростью передвижения и расстоянием, пройденным относительно опорных точек изнутри верхней плоскости Пузыря и его левой относительно нас стенки, на которой я тоже создал опорные точки.

Силва потряс головой, а Диони всхрапнул во сне.

— Поясни, только попроще, — потребовал командир. — И так же прозой, не стихами.

— Мы движемся по территории Пузыря семьдесят пять… нет, уже семьдесят шесть минут, — начал Спиноза. — Со средней скоростью тридцать километров в час. За это время я проехал тридцать восемь километров с юга на север, что подтверждается моими же приборами. Но относительно опорных точек я переместился только на шесть километров в том же направлении. И если бы ракета сумела пробить верхнюю плоскость Пузыря, с орбиты ее зафиксировали бы тоже на удалении шести километров от той точки, где я въехал на его территорию. Все данные, судя по приборам, верны.

— Все данные верны, — сосредоточенно повторил Дарий. — И получается, что тридцать восемь тут равно шести. Очень интересная арифметика. Тан, ты слышишь? Тан!

— А? Что? — Всполошившийся Диони чуть не вывалился из кресла. — Уже подъем, господин лейтенант?

— На то время, пока мы здесь, забудь о Бебе, — посоветовал Силва. — Побереги нервные клетки. Тут у нас непонятка обнаружилась. Спиноза, поясни бойцу.

Спиноза пояснил. Тангейзер слушал его, хлопая глазами.

— Что скажешь, мастер? — спросил Дарий. — Приборы чудят или как?