В какой-то момент мне впервые показалось, что он разнервничался. Впрочем, нет… не совсем… Утверждать так с моей стороны было бы неправильно. На его лице отразилась… боль. Он посмотрел на меня карими глазами, перевел взгляд на Лео, потом обратно на меня:

– Я люблю Миртл. Люблю уже много лет. Она самая удивительная женщина из всех, кого мне только приходилось знать. Страстная, преданная, чистосердечная и зацикленная только на одном. Сильная и удивительная. Она никогда не причинила бы вреда живому существу, даже представителю человеческого рода. – Он с трудом сглотнул, все с тем же страдальческим выражением лица. – Вот почему я заплатил Бенджамину, чтобы он обеспечил ей алиби. – И обвел рукой дом. – Как видите, я привык получать все, что хочу. Любовь к птицам толкнула меня несколько раз объехать весь мир. В одном из таких путешествий, в Коста-Рике, я и повстречал Миртл, которая поразила меня и повергла в совершеннейший восторг. В день знакомства с Миртл Бентам моя жизнь изменилась. Поэтому не вините меня, если я решил сделать что-нибудь ради ее безопасности, даже если это подразумевало подкуп другого человека, дабы он в ее пользу солгал. Теперь вы понимаете, почему я забеспокоился, что эта история каким-то образом обернется против нее и ее снова обвинят.

– Вы до такой степени ее любите, что прикрыли бы, даже если бы Миртл кого-то убила?

Сайлес едва удостоил Лео взгляда:

– Не смешите меня. Вы знаете Миртл, она этого не сделала бы.

– Я тоже не думаю, что это она, но ведь порой людям свойственно нас удивлять, – ласковым голосом произнес Лео, будто разговаривая с подростком, которому разбили сердце. – А если в таком деле лгать, то это в конечном счете навлечет на нее еще больше подозрений. – Он, вероятно, поверил в историю любви Сайлеса. – Может, лучше не мешать полиции делать свою работу?

– Мысль конечно же интересная, но сами вы, Фред, так совсем не считаете, правда? – Он посмотрел на меня, будто вопрос ему задал не Лео, а я. – Весь городок знает, что вы оправдали сначала отчима, а потом и партнершу по бизнесу. – Он поднял бровь. – И вот опять та же ситуация. Причем на этот раз вам даже не надо обелять никого из близких. Достаточно лишь не доверить полиции поиск истины.

Я не могла придумать, что на это сказать, оставалось только согласиться. Но не успела даже ответить, как он опять обратился к Лео:

– Фред я знаю только по закрепившейся за ней репутации. Но вот с вами, Лео, знаком хорошо. Как до настоящего времени обходилась с орнитологическим клубом полиция? Разве нам поверили хотя бы один раз, когда мы выдвигали самые разные гипотезы о браконьере? Разве кто-то попытался провести расследование? А вас когда-нибудь слушали?

Рейнджер потрясенно онемел – в точности как я.

Сайлес опять посмотрел на меня:

– Я восхищаюсь вами, Фред. Вы берете дело в свои руки и защищаете близких. То же самое делаю и я, хотя и немного иначе. Тот факт, что я бросаюсь деньгами, вместо того чтобы проводить собственное расследование, может показаться вам проявлением лени, но у каждого из нас свои сильные стороны. Но если кто-то и может понять мои действия, то это вы.

Я изучающе на него смотрела, пытаясь заставить работать в тандеме разум и инстинкт. И у меня это, похоже, получилось. Я поверила ему. Без остатка. Выражение его глаз, звук голоса не оставляли в моей душе сомнений, что он действительно любит Миртл. А если оглянуться назад – хотя в тот момент я этого не заметила, потому как его поступки не казались столь очевидными, – то и его поведение в тот вечер: как он появился рядом с ней, как пришел на помощь. Всегда начеку, если ей что-нибудь понадобится. Что же касается его методов, то здесь я тоже его понимала. Да, он действовал не так как я, но с тем же результатом. Хотя и не так эффектно.

В роли определяющего фактора выступило мое чутье, благодаря которому я, как и некоторые из тех, кто пользовался моим доверием, была уверена в невиновности Миртл. При этом почти каждый, с кем я общалась, отвергал саму мысль о том, что она способна на убийство. К ним относились Барри и, если уж на то пошло, Кэти.

Можно было не сомневаться, что Миртл эти представления о себе не нарушит.

Я не могла винить Сайлеса в его действиях и поступках, хотя предпочла бы, чтобы он выбирал другие методы. И уже собиралась ему об этом сказать, но тут меня поразила другая мысль.

– Но если все обстоит именно так, то я не понимаю, зачем вам было платить Бенджамину за ложь. Почему бы не сделать все самому? В этом случае вы исключили бы саму возможность того, что Бенджамин расколется, что, собственно, и случилось, и обеспечили бы ей непробиваемое алиби.

– Я не могу. – Сайлес отвел взгляд и залился краской. А когда наконец посмотрел на меня, хотя и не в глаза, как раньше, я никоим образом не перестала ему верить. – Миртл не знает о моих чувствах к ней. И на данный момент не должна ничего знать. После моего переезда она и заговорила-то со мной лишь спустя несколько месяцев. Решила, что я поселился здесь ради нее, как, впрочем, и было, только вот самой ей этого совсем не хотелось. Миртл не желает вступать в романтические отношения. В ее случае даже дружба, и та лишь ненамного превосходит страсть к птицам. Это одержимость. Восхитительная, но все же одержимость. Из числа тех, что больше не оставляют ни для чего места…

Он опять посмотрел мне в глаза, выдержал мой взгляд, и я увидела в его взоре неподдельное отчаяние.

– Миртл не надо ничего знать. Стоит ей выяснить, что я питаю к ней подобные чувства, как она тут же прекратит со мной всякое общение. И, думаю, больше не пустит меня в клуб. Если бы я обеспечил ей алиби, она тут же спросила бы почему. Не думаю, что я могу сделать что-нибудь достаточно веское, чтобы ее убедить. В то время как в случае с Бенджамином она хоть и не поймет его мотивов, но при этом никогда не подумает, что он ее любит, что не преминула бы сделать, если бы алиби ей попытался обеспечить я.

Я взглянула на Лео. Если мне удалось правильно расшифровать выражение его лица, он тоже верил Сайлесу. Какая-то