– Я здоров!

– Конечно. Так все говорят. – Мужчина пожал плечами.

Макс вышел из лавки и побрел в сторону гостиницы. Через час – его лекция, а он так и не подготовился. И вообще выбился из рабочего графика. Вот сейчас он свернет направо, потом вверх по улице и резко налево.

Да, так и оказалось. Уже через пять минут он вошел в вестибюль и решительно направился ко второму лифту мимо библиотеки, спустился по лестнице и приехал на свой этаж. В номере Макс принял душ и переоделся в свежую одежду. Открыл пошире окно, впуская воздух, и сел за стол перед компьютером. Удивительно, что вай-фай в этом странном отеле работал идеально. Макс положил руки на клавиатуру и вздрогнул. Мгновенно разделся, пошел в ванную и долго стоял перед огромным зеркалом, не веря собственным глазам.

Да, торговец из лавки оказался прав – Макс был болен. Он давно и мучительно страдал от псориаза, еще со студенческих времен. Руки, голова, ноги и спина всегда были покрыты язвами, которые нестерпимо зудели и уберегали его от случайных командировочных связей. Да и вообще от каких бы то ни было человеческих связей, за исключением рабочих. Под рукавами рубашки, которые были чуть длиннее положенного, красные прогалины кожи были не так заметны. Макс повсюду возил с собой дорожную косметичку, забитую мазями, кремами, таблетками. Но болезнь отпускала лишь на время, давая небольшую передышку, легкое облегчение, чтобы сразить новым мощным приступом. Исхоженные вдоль и поперек кабинеты врачей и целителей нетрадиционными методами уже не давали надежды на избавление. Один шарлатан за огромные деньги выдвинул нестандартный диагноз: «На вас проклятие». Макс расхохотался, пообещал привлечь псевдоцелителя к ответственности, но потом задумался – может, это и вправду проклятие? Но за что? За грехи предков? За род, о котором Макс ничего не знал и знать не хотел?

И вот сейчас он стоял перед зеркалом и видел, как пятна, которые уже въелись в кожу, превратившись в рубцы, побледнели, сошли. И он уже сутки не чувствовал привычного зуда. А руки, запястья, как по волшебству, нарастали новой кожей. «Так не бывает», – подумал Макс и снова оделся. В номере зазвонил телефон:

– Да, – испуганно сказал Макс в трубку. Он всегда боялся неожиданных звонков.

– Максим Витальевич, мы вас ждем через полчаса в зале для конференций, – прощебетала в трубку девушка-организатор, которая, договариваясь о лекции, переходила грань делового общения и чуть ли не напрашивалась на кофе, чтобы «обсудить все моменты».

– Хорошо, – ответил Макс и положил трубку, хотя девушка продолжала что-то говорить.

Оля? Да, девушку звали Оля. Или Лена? Или Лена. Не очень симпатичная, явно за тридцать, полноватая, но с идиотской верой в принца, который ее ждет. И в то, что этот принц должен зарабатывать, уметь готовить, иметь квартиру, машину, а она – принцесса – будет приходить домой после работы, есть отбивную, которую он ей приготовил, нюхать розы, которые он ей подарил, и класть ему голову на плечо, замирая от счастья. Макс таких терпеть не мог. А они на него прямо вешались – неженатый профессор, востребованный, вежливый.

Это был один из первых его походов к врачу. Макс стеснялся, чувствовал себя ужасно, руки и спина зудели нестерпимо. Рядом с ним в очереди перед кабинетом сидела молодая девушка. Поскольку было лето и жарко, Макс рассмотрел следы от прыщей на ее плечах, красную полосу, которая шла вдоль линии роста волос, грязные волосы – наверняка ей было больно помыть голову. И губы, обветренные, с алой окантовкой, какая бывает у детей с диатезом. Девушка ему была неприятна – она то чесала ногу, то терла запястье. Улыбалась Максу и пыталась кокетничать, почувствовав родство, общую беду. Дождалась его на той же банкетке, хотя он, как ему казалось, не делал ей никаких знаков, указывавших на симпатию. Но она его дождалась и шла за ним вниз по лестнице на улицу. Она что-то говорила. Макс не слушал. Ему было противно. Он не хотел встречаться с девушкой с красным подбородком, язвами по всему телу и обсуждать с ней свое лечение. А девушка участливо спрашивала, что ему назначили, какие препараты.

Ему было достаточно собственной болезни. И он хотел видеть рядом с собой абсолютно здоровую, прямо-таки пышущую здоровьем женщину. Чтобы у нее даже голова не болела. Чтобы даже не кашляла.

Макс прочел лекцию. Впервые спокойно пожимал руки, не боясь, что его болезнь будет заметна. После выступления он отсидел скучный обед, который показался ему вовсе не скучным, а даже приятным. И позволил себе съесть десерт – его хорошая форма была вовсе не результатом диеты, а следствием болезни. Жирное, острое, сладкое ему было запрещено.

Он даже мило пообщался с Олей и сделал ей дежурный комплимент. После обеда спокойно дошел до номера и уснул. Спал крепко, сладко и без сновидений, хотя от дневного сна отказался раньше, чем положено, – года в три, чем сильно осложнял жизнь воспитательнице в детском саду.

Вечером Макс решил снова прогуляться. И вышел на улицу. И снова дивился сам себе – обычно он не устраивал вылазок в темное время суток. Но здесь ему было не страшно. На этих средневековых улочках, в закоулках, где на каждом углу может поджидать грабитель или убийца, ему было хорошо, спокойно. Днем в центре города, на оживленной улице – страшно, а здесь – ни капельки. Макс дошел до площади, радуясь, что нашел новую, еще более короткую дорогу, и разрешил себе поужинать в ресторане, который стоял на площади. Что, вообще-то, считал дурным тоном – на площадях, в заведениях, рассчитанных на туристов, никогда хорошо не накормят. Но еда была на удивление приличной, да что говорить – просто вкусной. И Макс позволил себе пива. То ли еда ударила ему в голову, то ли пивные дрожжи, но он зашел в сувенирный магазинчик и накупил магнитов, тарелок и брелоков – сувениры для коллег, что считал пошлостью.

Назад он шел легко, точно по родному городу, не глядя по сторонам, не сверяясь с табличками на фасадах домов. Он прекрасно знал, куда идти. И, выйдя, как он считал, на нужную площадь, маленький пятачок, зажатый между домами, понял, что потерялся. Гостиницы в нужном месте не оказалось. Макс вернулся на боковую улочку, свернул через дом и снова ошибся. Не было ни внушительного здания, ни железной ограды, ни святого, который виден с любой точки центробежных улочек.

Макс еще раз свернул и еще раз. Он шел незнакомыми дорогами, и ему было уже все равно. Новые ботинки натерли ноги. Стало вдруг холодно, хотя днем можно было ходить в рубашке. Телефон не подавал признаков жизни, мобильная связь исчезла. У Макса не было ничего – ни карты, ни навигатора. Прохожие на улице не встречались. Как и места, которые должны работать круглосуточно, – аптеки, полицейский участок, больницы.

После очередного поворота Макс наткнулся на странное заведение – бар для полуночников. На улице стояли бочки из-под вина, заменявшие столы. Ни барных стульев, ни скамеек, правда, не предусматривалось.

– Пива, пожалуйста, – попросил Макс, зайдя внутрь.

Девушка, стоявшая за стойкой, меньше всего походила на бармена, да еще в таком злачном заведении. Но выставила на стойку стопку с прозрачной жидкостью и тарелку с канапе.