Лично мне всё это кажется, очень странным и немного пугает. Может, ты всё же расскажешь подробности? – в конце фразы я всё же посмотрела Алану в глаза, и тут же пожалела об этом. От былой весёлости не осталось и следа, его глаза как и поза выдавали сильное напряжение, и я буквально чувствовала с какой скоростью в его голове варианты ответа сменяют один другой, а он всё не может найти подходящий.

И вдруг, он расслабился. Его тело вновь растеклось по стулу в непринужденной позе, и он спокойно посмотрел мне в глаза.

– Знаешь, некоторые вещи лучше не знать, тем более те, в которых ты всё равно ничего не понимаешь. Ты осталась жива, а это, согласись, самое главное. А как я этого добился, в данных обстоятельствах, не имеет никакого значения, – и в довершении всего он сложил руки на груди, подчёркивая, что он всё сказал и объяснять ничего не собирается.

– Но я имею право знать! – я, прямо, скажем, обиделась, на подобное высказывание Алана. – Это моя жизнь и…

– Насколько я помню, ты сама разрешила мне делать с тобой всё что угодно, лишь бы остаться в живых, – раздражённо ответил Алан, хищно прищурившись, – так что не надо сейчас закатывать истерик, считай, что это моя профессиональная тайна.

– Да, но…

– И никаких но, – опять перебил меня Алан. – Я не желаю больше об этом говорить. Тебе надо отдохнуть, а то ты будешь дольше восстанавливаться, а как я понимаю, тебе хотелось бы поскорее уйти из моей квартиры.

Посчитав, что разговор окончен, Алан одним текучим движением встал и направился к выходу из комнаты. А я сидела на кровати, сжав до боли, кулаки и ничего больше не могла сказать, только плакала. Сейчас я поняла, что он никогда не откроет мне по-настоящему серьёзную информацию, а то, что он до этого мне рассказывал, было не столь важно и секретно, как то, что он со мной сделал, чтобы спасти меня. И от этого стало так больно, что мне стало трудно дышать, было такое ощущение, будто меня предали!

Я обессилено откинулась на подушку, отчаянно борясь со слезами. С одной стороны я понимала, что, по сути, действительно, неважно как он это сделал, просто обидно, что он не считает нужным мне всё рассказывать. Я не имею права знать. Я никто. Ему просто захотелось, чтобы я осталась жива. Зачем? Зачем ему было это нужно? Волна новых рыданий захлестнула меня с головой.

Такой истерики со мной уже давно не было и главное совершенно не хотелось останавливаться. Я металась по кровати, оплакивая всю свою бестолковую жизнь в которой нет, и не было ничего хорошего. Мне отчаянно хотелось быть любимой, чтобы обо мне кто-то заботился, но не так, как это происходит сейчас, а с любовью. Но я – лишь обуза, и мои чувства его нисколечко не интересуют! Он преследует лишь одному ему известные цели, в которые он меня посвящать не собирается. Конечно, я ведь всего лишь ничтожный человек!

Весь мой с трудом взращенный в последнее время оптимизм как ветром сдуло. Больше не хотелось притворяться, что всё будет хорошо, что, что-то может измениться в лучшую сторону. Короче говоря, я самозабвенно погрузилась в пучину отчаяния.

Алан не пришёл меня успокаивать, давая мне возможность выплакаться. Меня хватило, где-то на полчаса, может час, потом силы у меня кончились, и я провалилась в темноту.

***

Проснулась я под утро, было где-то часов пять, очень хотелось в туалет и я, не задумываясь, вылезла из тёплой постели и почему-то на цыпочках стала пробираться к ванной комнате. Меня немного пошатывало, но в целом я неплохо стояла на ногах и без проблем добралась до цели.

Умывшись, я решила тихонько пробраться на кухню и чем-нибудь подкрепиться: есть хотелось просто зверски. Впрочем, Алан меня предупреждал, о сильном голоде. Опираясь рукой о стену, я дошла до двери в кухню и тихонечко её приоткрыла, надеясь, что Алан спит и не заметит моих перемещений, но не тут-то было.

Стоило мне сделать всего пару шагов в темноте кухни, как меня схватили за горло и с силой прижали к стене, да так, что я не могла пошевелить ни рукой ни ногой! В непосредственной близости от моего лица загорелись два зелёных глаза с вертикальными зрачками, что было довольно страшно, даже не смотря на то, что я знала, кому они принадлежат, и хватка немного ослабла. По крайней мере, я смогла дышать, а то ещё пара-тройка мгновений и точно бы задохнулась.

– Ты… – хриплым со сна голосом сказал Алан, не спеша, тем не менее, отпускать меня или хотя бы включать свет.

– Кхе-кхе…я, – м-да, мой голос тоже оказался хрипловат, но по другой причине. – Алан, отпусти меня, пожалуйста, я просто хотела перекусить.

Свободной рукой он всё же включил слабый ночной свет, но отпускать меня по-прежнему не собирался. Его глаза перестали светиться, но мой страх, почему-то только усилился, подогреваемый богатым воображением.

Ещё бы: стою в одной коротенькой футболке, ночью, прижатая к стене полуголым парнем, в глазах которого блуждает совершенно определённый интерес, который разгорается с каждой секундой всё больше. По моему телу прошла, словно электрическая волна, отчего меня стала бить мелкая дрожь, ноги замёрзли на кафельном полу, а голова напротив, пылала, будто в горячке. Губы пересохли, и я непроизвольно их облизала, судорожно соображая как бы убраться подальше, пока не произошло чего-то непоправимого. Но горло продолжали сжимать тиски его пальцев, отчего я не могла вымолвить, ни слова.

Его лицо максимально приблизилось к моему, и я, продолжая, словно загипнотизированная, смотреть в его зелёные глаза, всё же предприняла отчаянную попытку вырваться из его хватки. И это оказалось последней каплей в нашем молчаливом противостоянии.

Его поцелуй был настолько же внезапным насколько ожидаемым. В моей голове смешались абсолютно все мысли, и не осталось ни одной здравой или хоть сколько-нибудь цельной. Хотелось одновременно выть, отчаянно сопротивляясь, и в то же время раствориться в нём без остатка, полностью ему подчиняясь. И эти два моих состояния были настолько противоречивы, что казалось я, сойду с ума, если не определюсь в своих чувствах. В то же время любая моя попытка вырваться, лишь усиливала его хватку, и в конечном итоге я решила не сопротивляться, тем более что собственное тело не понимало, почему я вообще до сих пор не сдалась. Поцелуй был настолько страстным и долгим, что я стала попросту задыхаться, от нехватки воздуха. Сознание поплыло, и я свалилась в обморок.

***

Яркий солнечный свет бил мне в глаза, отчего сон быстренько ретировался, предпочитая темноту. Я нехотя открыла сначала один, а затем и второй глаз, признавая, что неплохо выспалась. В голове слабо шевельнулась мысль, что прогуливать, не хорошо и придётся потом пересдавать зачёт, но это потом, а пока можно и понежиться в тёплой постели. Правда, впечатление от солнечного утра немного портила головная боль, но это ничего, можно и таблетку выпить. Помимо этой небольшой неприятности на грани сознания блуждало, какое-то непонятное тревожное чувство, что, что-то не так, но пока на ум ничего не приходило. Полежав пару минут спокойно, я, как и прошлым утром, стала перебирать события прошедшего дня, вроде ничего такого не было, хотя… Внезапно пришедшее воспоминание о ночном инциденте отозвалось болью в шее. Не может такого быть! Мне это наверняка приснилось! Эротическая фантазия на тему последних событий, вот и всё. Или всё же действительность? Чёрт! Как же проверить-то, а? Не у Алана же спрашивать. А может, это у него форма лунатизма такая: ночью девушек целовать предварительно их, придушив чуток, чтоб не сопротивлялись?