И вообще… Мне совершенно не понравилось, как всё это выглядело. А оставшийся на душе осадок создавал странное ощущение, что это была не просто встреча. Меня как будто привели на неё специально с одной определённой целью, чтобы я могла попрощаться со своей матерью перед тем… Перед чем же? Разве Стаффорд собирался держать у меня до скончание времён? Что за чушь?

— И что это всё было? — естественно, я не удержалась и задала ему вопрос буквально в лоб, когда мы снова оказались в салоне его элитного авто, и он, было, опять потянулся за своим электронным гаджетом. Правда, в этот раз за айфоном и, видимо, для того, чтобы снова его включить и проверить пропущенные звонки.

— Что именно? Ты не можешь выражаться поконкретнее? Я не большой мастер по чтению чужих мыслей и расшифровкам кодовых фраз.

— А по виду и не скажешь. — я даже не сразу поняла, что только что вернула ему его же выражение, которое он применял ко мне ещё вчера.

Может поэтому он наконец-то оторвал от экрана мобильного свой равнодушный взгляд и посмотрел на меня с плохо замаскированным интересом.

— И что же ты хочешь от меня услышать, девочка? Что тебе показалось непонятным в этой поездке, а, главное, в чём именно?

— В том, как прошла встреча с моей матерью. Вы её тоже чем-то теперь шантажируете? Поэтому она так странно себя вела и едва не целовала вам руки за все взятые вами расходы по операции? При последнем нашем с ней разговоре, она практически со слезами на глазах умоляла меня держаться от вас как можно подальше. А сегодня, не только расцвела после удачной операции, но и резко изменилась в своём к вам поведении.

— Может, стоило её послушаться и, действительно держаться от меня подальше?

Стаффорд даже глазом не моргнул на все мои обвинения и последние слова. Продолжал смотреть в моё лицо без какого-либо напряжения, но навряд ли ожидая услышать что-то для себя стоящее.

— Что же вы сами ничего для этого не сделали? И что значила та ваша фраза про… жизнь, которую не всегда купишь за деньги и не всегда сохранишь? На красивую метафору она совершенно не тянула, так как… показалась какой-то бессмысленной на фоне всего, что вы уже успели сделать за поседение дни.

— Что пришло тогда в голову, то и сказал. Не всегда стоит искать в чужих словах какие-то тайные смыслы, Дейзи. Как и пытаться забраться под кожу подобному, как я, человеку. Я надеялся, вчерашний разговор уже всё и всех расставил по своим местам, и что ты больше не будешь делать попыток лезть в террариум к ядовитым змеям голыми руками. Так что же для тебя осталось непонятным на этот раз?

— То, что вы выбрали меня в качестве девочки для битья и, видимо, в ответ на то, что было в прошлом у вас с моей матерью. С чего вам вообще такое делать? Опять нечем себя развлечь?

Я, наверное, ожидала чего угодно, но только не того, как повёл себя Стаффорд буквально через секунду. Не того, как он вдруг, отложив в сторону свой дорогущий гаджет, поддался вперёд на меня, облокачиваясь о колени и сокращая расстояние между нами едва не до минимума. Будто нанизывая/насаживая мои расширившиеся от испуга глаза на острые клинки своего пронизывающего насквозь взгляда. И даже если между нами и оставался хоть какой-то процент, так называемой безопасной дистанции, то я его всё равно не ощущала.

— Если тебя, милая, устраивает подобный ответ, так почему бы тогда тебе не принять его уже окончательно? Глядишь, и не пришлось бы изводиться от очередных вопросов подобного рода. И давай уже определимся с этим окончательно. Ты не в том положении, чтобы что-то мне выдвигать и требовать каких-то от меня ответов. Всё, что тебе дозволено — это внимательно слушать, что я тебе говорю и выполнять каждое из моих распоряжений без лишних вопросов и заминок. И, если я захочу себя развлечь с твоей помощью, то так и будет, нравится тебе это или нет. Это максимум что тебе дозволено делать в моём присутствии.

Если бы Дьявол существовал в реальной жизни он, наверное, выглядел бы как Рейнольд Элиас Стаффорд четвёртый. Точь-в-точь, как сейчас, в окружении приглушённого затемнёнными окошками машины дневного света и глубоких теней пассажирского салона, которые то и дело меняли свои позиции или полностью расползались по всей кабинке, как только автомобиль куда-нибудь поворачивал либо заезжал под сень домов. Но больше всего цепляли его выразительные синие глаза, которые и вправду будто меняли свой цвет под настроение своего хозяина или вбирали в себя черноту его демонической сущности. Поэтому смотреть в них было тяжелей всего. Особенно, когда не видишь в них ни капли сочувствия, ни хоть чего-то близкого к искренним человеческим чувствам.

— Это значит, что я вообще не имею права открывать в вашем присутствии рта и что-то от себя говорить, если вдруг посчитаю для себя это важным? — сколько же мне потребовалось сил и смелости, чтобы произнести это вслух, прекрасно осознавая, чем это может для меня закончиться. Но, увы, я так и не сумела сдержаться, как и потупить вовремя взор, чтобы не видеть, что происходит с лицом Стаффорда. Или как он цинично усмехается, рассматривая в опасной близости моё побелевшее от страха лицо и опуская оценивающий взгляд к моим губам, будто намеренно делая на этом свой визуальный акцент.

— Ну, почему же. Рот ты в моём присутствии открывать можешь, но только тогда, когда собираешься взять в него мой член. Видимо, сейчас настал тот момент, когда тебе нужно напомнить об этом как никогда раньше. И заодно проверить, насколько глубоко ты усвоила касающиеся тебя правила в моём присутствии.

Я моментально вспыхнула не только от его слов, ощутимо огрубевшего голоса, но и самого подтекста, от чего меня моментально обдало с от макушки до пят будто паром или кипятком. Даже захотелось посильнее вжаться в спинку своего кресла. Поскольку выдержать довлеющую близость самого Стаффорда — для этого действительно нужно иметь стальные нервы и не абы какие нечеловеческие силы.

— Похоже, пока тебе нечем занять свой рот, тебя начинает тянуть на безрассудные подвиги, да?

— Я просто хотела узнать, для чего вы устроили тот спектакль в больнице? Ещё и при своём непосредственном участии? Хотели показать, кто там главный и кто именно дёргает за наши ниточки? — мой голос всё-таки дрогнул, хотя взгляда я так и не рискнула опустить, чувствуя, что ещё немного и точно разревусь. — И заодно пытаюсь понять, насколько далеко вы способны зайти, когда упиваетесь собственной властью…

— Вот сейчас это и проверим, девочка. — в этот раз он произнёс свои слова пониженным, словно утробным тоном недовольного зверя, перестав наконец-то улыбаться. — На колени и отсоси хорошенько мне член. А то ты, по ходу, всё никак не можешь определиться в пространстве и своём в нём положении.

Только теперь мне не просто стало не по себе, наблюдая за тем, как он резко меняется на глазах. Вернее, как меняется его взгляд, и какой насыщенной становится его внутренняя тьма, заволакивая изнутри его демонические очи с потяжелевшими веками.

Теперь я действительно буквально дурела под сумасшедшим прессингом его дьявольской сущности и озвученных вслух желаний.