— Знаете, снимал сливки, — говорила Ани. — Или организовал финансовую пирамиду и зашел слишком далеко. Слишком глубоко увяз.

— Господи, если никто не перерезал горло аферисту Берни Мейдоффу, с чего вдруг инвесторы набросились на бедного Алекса? Его деяния наверняка просто мелочь в сравнении с махинациями Берни.

— Мы не знаем, была ли это мелочь. У нас просто нет фактов. В фонде могли крутиться миллиарды русских денег. Красть у русских нельзя. Я армянка, я знаю, поверьте. Они ребята крутые и суровые.

— Просто он не похож на такого человека.

— Нуждаясь в деньгах или испытывая к ним пристрастие, люди частенько принимают очень плохие решения, — напомнила ей Ани и добавила: — Родственники Алекса опубликовали первый полный некролог. Он есть в интернете, в газете «Шарлоттсвилль прогресс». Я добыла кое-какую дополнительную информацию. Дед Алекса эмигрировал из Советского Союза, когда Сталин еще был у власти, в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. Как именно, не знаю. Воевал во Второй мировой солдатом. После прибытия сюда всего добился сам. Обосновался в Виргинии. Стал адвокатом и женился на хорошей южанке из богатой семьи. Я уже дала задание частному сыщику покопать в этом направлении. И собираюсь поручить ему кое-что еще.

— Я могу себе это позволить?

— Нет. Но он не пойдет вразнос. Просто я хочу собрать немного информации об Алексе и его семье. Посмотреть на его интересы.

— Бизнес-интересы?

— Да. Полезно выяснить, что представляет собой фонд. Но я думала и о его личных интересах.

— Вы можете рассказать мне еще что-нибудь? — спросила Кэсси.

— Нет, но только потому, что пока рассказать больше нечего.

— А как насчет Миранды?

— А что насчет Миранды?

— Вы про нее узнали?

— Например, работала ли она с Алексом, держал ли кто-то из ее семьи деньги в этом волшебном фонде? — спросила Ани.

— Да.

— В «Юнисфер ассет менеджмент» работает шестьсот или семьсот человек, офисы находятся в Нью-Йорке, Вашингтоне, Москве и Дубае. И нигде нет сотрудницы по имени Миранда.

— Вы проверили?

— Да, сыщик проверял.

— Если Миранда была инвестором, он сможет это выяснить?

— Возможно, но я не уверена.

— Вдруг имя вымышленное?

— Если она его и убила? Безусловно, — ответила Ани решительно и добавила: — Вы должны переговорить с Фрэнком Хаммондом. Потом позвоните мне. Давайте назначим встречу на завтра, вне зависимости от того, пожелает ли он снова вас увидеть.

Завтра пятница. Кажется, у Кэсси были какие-то планы. Она мысленно пролистала воображаемый календарь, пытаясь вспомнить. А, вот — Розмари. Племянники. Нужно перезвонить Розмари, потому что сестра с семьей приезжает в Нью-Йорк. Сестра что-то сказала о походе в зоопарк в субботу. Похоже, завтрашний день свободен.

— Конечно, — ответила Кэсси. — На какое время?

— Приходите ко мне в офис примерно в четверть первого. Здесь за углом, на Пятьдесят третьей улице есть очень неплохая закусочная на колесах, где продают фалафель, а завтра ожидается прекрасная погода. Вы любите фалафель? Можем поесть на свежем воздухе.

— Ладно, — согласилась Кэсси, не ответив на вопрос.

— Хорошо. Но позвоните мне после разговора с ФБР.

— Воздушный маршал, летевший вашим рейсом, сказал, что вы с Соколовым много разговаривали. Он это заметил, — заявил Фрэнк Хаммонд по телефону.

— Не помню такого, — ответила Кэсси, открывая чемодан и вынимая вещи.

В глубине души она понимала, что не стоит делать несколько дел одновременно — необходимо сосредоточить все внимание на агенте ФБР. Но раскладывание вещей ее успокаивало.

— А другие члены экипажа говорят, что он был вашим парнем.

— Моим парнем?

— Сидел в вашей секции.

— Да, это правда.

— И что вы с ним много общались.

— Сомневаюсь, что я «общалась» с ним больше, чем с другими пассажирами, которых обслуживала, — солгала она.

«Общение» — довольно уклончивое, смешное понятие, которое невозможно охарактеризовать количественно. Интересно, остальные члены экипажа тоже с энтузиазмом называли ее имя или на нее указал только воздушный маршал? А еще можно предположить, что Хаммонд использует такие формулировки, потому что блефует, пытается запугать ее, заставить поверить, что ему известно больше, чем есть на самом деле.

— Вы знаете, что я имею в виду, — сказал он. — Вы много болтали. И не только о карте вин.

— Я была вежлива. Он был вежлив.

— Вы с ним заигрывали. Он с вами заигрывал.

— Ну, может, он и флиртовал со мной немного, — согласилась Кэсси. — Но пассажиры всегда флиртуют. Им скучно. Они заигрывают со всеми бортпроводниками во время долгого перелета.

— Я понял. В общем, именно поэтому мне хотелось бы пригласить вас поболтать. Может, он сказал вам что-то такое, что помогло бы нам и властям Дубая, вот и все.

— Можно я приду с адвокатом? — произнесла она и тут же пожалела, что сформулировала в виде вопроса.

А если он откажет? Но он не отказал. Она бросила грязную блузку в корзину для белья.

— Это ваше право, — ответил он просто.

— Ладно, я выясню, когда у моего адвоката есть свободное время.

— Но мы хотели бы встретиться завтра.

Нельзя сказать, что агент произнес эту фразу резковато, но впервые за все время его голос прозвучал менее небрежно, чем обычно. Менее вальяжно. Он вдруг на мгновение перестал прикидываться, что выполняет работу для галочки. Так что Кэсси позвонила Ани, потом позвонила агенту, и они договорились встретиться на следующий день в офисе ФБР в центре на углу Бродвея и Уорт-стрит. Кэсси сказала, что они придут ровно в два.

Она читала некролог в газете, сравнивая человека, в нем описанного, с тем, кто занимался с ней любовью в Дубае:

«ШАРЛОТТСВИЛЛЬ. Александр Питер Соколов, 32 года, умер 27 июля 2018 года во время деловой поездки в Дубай, Объединенные Арабские Эмираты. Алекс — он предпочитал, чтобы его называли именно так, — окончил Университет Виргинии, сообщество „Фи Бета Каппа“, специализировался по двум направлениям: математика и международные отношения. Затем получил степень магистра количественного менеджмента в Школе бизнеса Фукуа при Университете Дьюка. Он помогал управлять фондом „Сталвортс“ из офиса компании „Юнисфер ассет менеджмент“, расположенным на Манхэттене. Он был предан своей работе, потому что любил анализировать данные, и с удовольствием совершал частые деловые поездки в Россию, на Ближний и Дальний Восток. Он был бесстрашен — играя ли в свой любимый сквош, исследуя ли мир. Он был добрым и щедрым другом и сыном. Он любил кинематограф и книги, особенно русскую литературу, но больше всего любил все новое и неожиданное. Его безутешные родители Грегори и Харпер, а также дяди, тети, двоюродные братья и сестры горько оплакивают утрату».